Кремлевский Персифаль. В поисках копья - стр. 2

Многие уверены, что свобода мысли и работа в спецслужбе – несовместимы. Но это далеко не так. Главным является человеческий фактор, эдакая роль личности в истории. Точнее, роль не абстрактной личности, а личности руководителя. Петрову с руководителями везло. Майор Рябов, курировавший ВУЗ, в котором обучался Петров, взял его на заметку еще на первом курсе. До перевода майор отслужил почти двадцать пять лет, из них десять – на нелегальном положении. Обычно, бывших нелегалов не используют на должностях, где они могут быть идентифицированы, как сотрудники спецслужбы. Для майора сделали исключение – человек заслуженный, но нервишки стали сдавать, вот пусть посидит в теплом месте, с детишками повозится. Конечно, был бы он чьим-то близким, могли и за валютным баром с такими же валютными барышнями в гостинице «Москва» поставить присматривать. Но майор был хоть и заслуженным, но «ничейным», поэтому влился в систему высшего образования. Официально его трудоустроили не в первый отдел, а заместителем начальника отдела кадров университета.

Майор задумался. Первый отдел университета был на хорошем счету в управлении, явных диссидентов ни среди преподавателей, ни среди студентов не было. Правда, появились так называемые «хиппи» – модное западное течение. Но и с ними боролись, как могли. Правда, могли довольно плоско и однообразно. Складывалось впечатление, что сотрудник, прикомандированный к ВУЗу до Рябова, служил ранее не в Комитете, а в райотделе милиции: работа ДНД налажена, план по приводам выполняется. Но, будучи настоящим оперативником до мозга костей, Рябов отлично понимал разницу между статистическим благополучием и реальной обстановкой. А реальных результатов как раз и не было. Получившие пятнадцать суток «хиппари» тут же становились героями среди определенной части студентов, их окружал ореол мученичества.

Майор был уже слишком стар, чтобы верить в коммунистические сказки. Как говорил один известный советский сатирик: пессимист-это информированный оптимист. Рябов был очень хорошо информирован. И единственное, что спасало его от кухонной критики коммунистического строя во время пьяных запоев, так это полное отсутствие последних. Майор давно и беззаветно не пил, еще со времен нелегальной работы, когда одна лишняя выпитая рюмка едва не стоила ему жизни.

Но он был и слишком умен, поэтому понимал, что рассказы хиппи о всеобщей любви-это такая же конфетная обертка, как и официальная идеология. А за ней зачастую – наркотики, прием которых является условием и средством «расширения сознания», необходимого для обретения «вИдения», свободный секс, отсутствие каких-либо нравственных ориентиров и, как результат – духовная деградация.