Краткая история тьмы - стр. 52
Дрюпин сел.
Посмотрел на нас мутным взглядом.
– А ты ко мне сегодня мертвым приходил, – радостно заявил Клык. – Тебе голову всю гвоздями истыкали. И глаз не было.
И тут Дрюпина стошнило.
Штормовое предупреждение
Тостер запищал и выплюнул хлеб. Зимин почесал голову. Третья партия, сгоревшая за сегодняшнее утро. Зимин был озадачен. За четыре года ежедневной эксплуатации тостер не подводил ни разу, а теперь вдруг раз – и выход в уголь.
Он выкинул обгорелые сухари в мусор и решил попробовать еще раз. Четвертый. Тостер со вздохом проглотил ломти.
– Ну, давай, – Зимин хлопнул по тостеру ладонью.
– Привет.
Показалась Лара.
– Ну, что? – спросила она. – Прочитал?
– Что? – не понял Зимин.
– Рукопись, найденную в пианине?
– В табуретке, – уточнил Зимин. – Не… То есть прочитал, но немного, первую главу.
– Там по главам?
– Что-то вроде. Там дневник. То есть имитация под дневник. Сначала автор пишет как дневник, потом увлекается и начинает отсебятину. Видишь ли, дневниковые записи сложная для стилизации штука, а если и удается как-то… То читать невозможно. Помнишь, я сочинял?
– Новую книгу?
– Ага. С названием еще не мог определиться, ускользало. Так вот, это…
– Хорошая книжка могла получиться, – перебила Лара. – Начало про скаута мне вполне себе понравилось…
– Ладно, проехали, – в свою очередь перебил Зимин.
– Проехали так проехали. Кстати, как тебе рукопись… найденная в мандаринах?
– В барбарисе.
– В маринаде. Так как?
– Фанфик. Очередной апокриф из бытия милого сердцу Неверленда. Альтернативная история альтернативной истории, постмодерн.
Зимин поднялся, достал с холодильника тетрадь, постучал ею себя по голове.
– И про что там?
Лара зевнула.
– А, ерунда, – отмахнулся Зимин. – Людям ведь писать не запретишь. Вообще, конечно, забавно – сначала ты сочиняешь, затем сочиняют про то, что уже сочинено тобой. И вдруг ты обнаруживаешь, что твои собственные герои смотрят на тебя чужими глазами. В конце концов ты уже плохо понимаешь, кто все это придумал…
Зимин поглядел в окно, увидел там дождь, ползущие через него машины, желтые листья и прочую тоску, распростертую в осеннем пространстве.
– Мне кажется, это от расширения, – сказал Зимин. – Вселенная разлетается с ускорением, струны натягиваются, гудят, и от этого гудения…
Зимин дотронулся до лба.
– В голове путается все. Знаешь, идея, что все это было заложено еще в миг Большого взрыва – и мы, и книги, и мысли… Эта идея удручает.
– Что-то мы с тобой погружаемся в дебри кухонной философии, – перебила Лара. – Сейчас еще изречения какие-нибудь изрекать начнем, про Платона вспомним, про теорию отражений.