Красное вино Победы (сборник) - стр. 7
Денис Иванович сошел с мостика и направился в темный проулок, что резал Серпилки поперек и выводил в поле.
Квадрат, однако, замешкался на мостике.
– Денис Иванович, – позвал он, – а может, не надо мешать? Пусть себе тюкает…
– А вот мы разберемся! – упрямо твердил в темноте проулка Денис Иванович.
– Погодь, можа, народ шумнуть?
– Нечего тут. Тебе лишь бы шуметь. Идем, говорю!
Дедку, возбудившему себя всякими предположениями, очень уж захотелось в теплую хату, но, поборов в себе такое желание, он все-таки спустился с мостка и сторожко последовал за Денисом Ивановичем, для верности окликая:
– Идешь, Денис Иванович?
– Да иду. Где ты там?
– Як тому, что… Идешь ли?
Выйдя за сады и чувствуя, что теряет последнюю связь с Серпилками, уютно пахнущими в темноте теплыми, настоянными хлевами, дедок остановился, пяля глаза в черную пустоту, в то место, где должна была стоять кузница. Но строение совсем не проглядывалось, будто его вовсе и не было. Зато с еще большей явственностью, обдавшей дедка колючим холодом, доносилось это таинственное «дон-дон-дилинь»… Он даже уловил носом запах того самого дыма со сладковатой тухлинкой, который при живом Захаре Панкове полевой ветер доносил до Серпилок. И уже рисовалось ему, как в закопченном нутре брошенной кузни молчаливо и сосредоточенно стучит молотком Захар и на его лбу, перехваченном тесемкой, красным взблеском играет отсвет горнила… Но впереди упрямо крошили зяблевые комья сапоги Дениса Ивановича, и дед Доня, окликнув еще раз председателя, побежал за ним мелкой трусцой.
Между тем стук молотка в кузнице прекратился. Теперь они шли к чему-то, безмолвно затаившемуся в ночи.
– Денис… – негромко позвал Квадрат.
– Чего?
– Бегишь-то больно швыдко… Погодь…
Денис Иванович приостановился.
– Угораздил ты меня, ей-богу.
Денис Иванович не отвечал.
– Настырный ты… ужасть! Тюкает, ну и пусть себе тюкает…
Сошлись вместе, постояли.
– Затихло что-то… – сказал дедок.
Поле затаилось в глухой осенней неподвижности. Не было даже видно огней деревни, спрятавшейся за садами. Только крепко, свежо пахло нахолодавшей соломой да еще сладким кузнечным дымом.
– Денис… Гля-ка…
– Вижу.
Впереди проступил проем кузнечных ворот, слабо, призрачно подсвеченный изнутри.
– Пошли, – твердо сказал Денис Иванович.
– Ты, Денис, как хочешь, а я тут постою…
Денис Иванович фыркнул и пошел один. Было слышно, как сердито и упрямо топали его сапоги. Через некоторое время черная коренастая фигура Дениса Ивановича замаячила в освещенных воротах и исчезла в глубине кузницы.
Прошли долгие минуты тишины и безвестности. Дед Квадрат, онемев и напрягшись, готовый задать стрекача, ожидал, что вот-вот в кузнице что-то загремит, рухнет, Денис Иванович выскочит опрометью, а вслед ему полетят лемехи и раскаленное железо. Но время шло, ничего не обваливалось, а Денис Иванович исчез, будто вошел в преисподнюю. Мелко покрестив кадык щепотью, дедок прокрался к воротам и, прячась за створкой, заглянул вовнутрь.