Красная верёвка. Рассказы - стр. 7

(Хохот и свистки в зале).

– Как расценить вашу реакцию? – спросил Жириновский. – Рады, что не заразитесь? Или наоборот – хотите заразиться? (Смех). Я вовсе не ханжа и не хочу сказать: «Сидите дома, ни с кем не встречайтесь, не целуйтесь, не танцуйте, не пейте, не колитесь», – это трудно сделать, вам хочется всего этого. Просто хочу дать вам несколько советов. Не гонитесь за количеством. В любви, в личных отношениях оно вам ничего не даст. Бойтесь темноты. Бойтесь оставаться один на один. Лучше в большом коллективе. (Смех, крики: «Групповуха!») Меньше будет опасностей, потому что все отрицательное происходит в глухом углу, в темноте. Хочу вас от имени органов власти попросить: немножко остерегайтесь. Любите друг друга, но больше любите руками, глазами – некоторые части тела сдерживайте. Они вам ещё понадобятся на протяжении всей оставшейся жизни.

С каждым, наверное, хоть раз бывало: в последний миг, когда ты уже ни на что не надеешься и смиренно ждёшь конца, вдруг с неожиданной стороны приходит помощь… Со страхом вслушиваясь в тихий скрип старенького диктофона, я всё отчётливее понимала, что спасена.

Так и вышло. Назавтра крохотная заметочка в тридцать строк, написанная, в сущности, не столько мною, сколько В.В. (она почти целиком состояла из его монолога, как человек – из воды), пошла в номер. И хоть с тех пор я ни разу не встречала В.В. в реальности, лишь изредка довольствуясь искаженным телеизображением (да, искаженным – ибо в натуре В.В., могу подтвердить, гораздо авантажнее, чем на экране), я тем не менее верю, что некая мистическая связь между нами, несомненно, существует. «Тема Жириновского красной нитью прошла через мою жизнь», – так однажды сказала я одному своему другу. «Ах, так вот оно что, – ответил тот, – теперь я понял, почему у тебя под кроватью лежит красная верёвка».

Мы знаем три типа красоты: 1) та, что с возрастом постепенно переходит в старческое благообразие; 2) меняет знак, перерождаясь в столь же эффектное и броское уродство, и 3) (самый завидный): красотою так и остаётся, только понемногу усыхает, обезвоживается, становясь всё резче – и так до последней резкости. Галина Викторовна – несомненно, красотка третьего типа. В свои семьдесят она чувствует (по крайней мере, старается чувствовать) себя на пике жизненных сил и возможностей – и действует в этом ключе.

Чтобы ощущать себя в форме, женщине нужны поклонники. За ними Галина Викторовна ездит в пансионаты и профилактории – причём старается выбирать такие, где попадаются деятели культуры или, на худой конец, науки. (Известные политики тоже приветствуются). К вопросу курортного флирта она подходит очень серьёзно. Стоит посмотреть, как она, выбрав освещение почестнее, пудрит нос, втирает румянец в гладкую кожу скул, кисточкой наносит на подвижные губы перламутровую или ярко-алую помаду – и ещё несколько секунд придирчиво оглядывает себя с разных сторон: не затесалась ли где помарка?.. Можно не сомневаться, всё идеально. Галина Викторовна и впрямь очень эффектная женщина, и в сезон у нее заводится не менее трёх серьёзных поклонников. Вот только подругам нет-нет да и защекочет язык сомнительное словцо «консервы». Но это, видимо, просто зависть.