Красная колония - стр. 17
Дальше сержант вскрыл небольшой лючок в полу отсека, извлёк из него классический карабин, закрепленный проушиной ко дну вездехода, и быстро зафиксировал оружие с тросом. Затем снял с креплений на стене небольшой баллончик и залил белой пеной узкую щель, через которую в салон продолжали врываться песчинки.
– Всё. Надеюсь бронированное стекло выдержит. – произнёс он, возвращаясь на сидение рядом со мной. – И гарпун хорошо закрепился. Да, ты бы вырубил все внешние и внутренние источники света, незачем привлекать местных тварей.
– Неужели кто-то может увидеть свет в этом аду? – произнёс я, кивком указав на лобовое стекло – там, снаружи, видимость не превышала двух десятков сантиметров. Однако приказ всё же выполнил.
– Вам же на инструктаже говорили, что местные твари обладают невероятной живучестью. – напомнил Босх. – У большинства из них помимо обычного зрения есть и другие, крайне необычные органы чувств. И да, свет от электроприборов они видят издали. Как и чувствуют любые источники энергии, будь то энергоячейка от импульсника, или человек.
Сержант замолчал, и мы некоторое время слушали гул ветра снаружи. Жуткое ощущение, я почувствовал себя букашкой, которую вот-вот унесёт в неизвестном направлении.
Усилием воли отогнал дурные мысли, и постарался сосредоточиться на «предвидении». Так, чувство тревоги имеется, и даже нарастает, но пока что терпимо, если я верно научился распознавать свою способность. Если и дальше так продолжится, то где-то полчаса у нас есть, а затем произойдёт нечто.
– Слушай, а ты чего такой спокойный? – неожиданно поинтересовался сержант. – Только не говори, что уже попадал в подобные обстоятельства.
– А чего мне бояться? – ответил я. – Твари внутрь не залезут, ветер хоть и сильный, но вездеход даже не раскачивает.
– А, вот в чём дело. – в голосе Босха послышались нотки веселья. Его лица я не мог видеть, оно было скрыто шлемом, но почувствовал, что он улыбается. – Боец, сейчас нас зацепило лишь краем песчаной бури. Когда придёт основной фронт, ты почувствуешь на себе истинный гнев Алаи.
И я почувствовал. Сначала был резкий порыв, качнувший наш транспорт так, что трос с хрустом сломал стекло, и сержант вновь полез в десантный отсек – запенивать образовавшуюся дыру. А затем вездеход начало раскачивать, а гул снаружи усилился настолько, что перешёл в рёв. К нему присоединилась забористая ругань Босха, у которого не получалось залепить дыру пеной, так как трос продолжал выкрашивать стекло.
К моменту, когда сержанту удалось таки толстым слоем залить всё окно пеной, наш транспорт уже непросто раскачивало, его буквально мотало из стороны в сторону. Пришлось заблокировать все колеса, но это едва ли помогло.