Красавица и чудовища - стр. 22

— Рано или поздно это ждет каждую женщину, разве нет? — громко спрашиваю я так, как будто мне совсем не страшно.

Медведь сдавленно рычит, и только острый, как сталь, взгляд Ворона удерживает его на месте. Не знаю, зачем я дразню его. Может быть, добиваюсь того, чтобы он разложил меня тут же на диване с подозрительными пятнами, и сделал это. Тогда мне хотя бы не нужно будет бояться.

Но Ворон одним взглядом призывает Медведя успокоиться, и тот действительно остается на месте.

Самообладанию Ворона можно только позавидовать, хотя я успеваю заметить, как он бегло облизывает губы, когда окидывает взглядом мои голые бедра.

Это движение отзывается внезапным спазмом внизу моего живота. И я только сильнее ненавижу их обоих. Они не должны оказывать такого влияния на меня. Ни один из них. Я должна мечтать только о том, чтобы увидеть, как они захлебываются собственной кровью, а не хриплыми стонами удовольствия.

— Что ж, Луиза, — произносит Ворон. — Тогда ты не оставляешь нам выбора. Мы забираем тебя с собой.

Из уст Ворона это звучит, как приговор.

Но если они захотят отнять у меня жизнь, я заберу их вместе с собой.

8. Глава 8. Кейт

Именно Цербер ведет меня в одну из машин на заднем дворе после того, как сопроводил меня к раковине, чтобы смыть с себя потекшую косметику. Мне даже было позволено натянуть чей-то брошенный атласный халат с китайскими драконами, который Цербер отыскал на кухне. Бордель непривычно тих и заброшен, как при апокалипсисе.

Меня закрывают в одной из машин, Ворон садится в третью, Медведь в четвертую. Они никогда не ездят вместе. Я знаю это из отчетов ФБР.

Меня колотит от холода на заднем сидении черного внедорожника, халат слишком короткий и тонкий, чтобы греть, к тому же адреналин в моей крови зашкаливает.

Дверца машины внезапно распахивается и ко мне на заднем сидении присоединяется Медведь.

Я тут же отшатываюсь к противоположной двери, но это бесполезно. Медведь огромен, и в машине, пусть и просторной, это ощущается как никогда остро. Усаживаясь, он поправляет пальцами джинсы в паху и широко расставляет ноги. Перехватывает мой взгляд, и я, вспыхнув, снова отворачиваюсь к окну.

Не могу поверить, что делала это с ним.

Зачем он вообще решил ехать со мной?

Наконец, на переднем сидении появляется бритый затылок водителя, но одновременно с тем, как заводится мотор, между нами вырастает непроницаемая перегородка.

Я до боли прикусываю губу, глядя на черное стекло.

— Звуконепроницаемое и пуленепробиваемое, — говорит Медведь.

Я не отвечаю и не поворачиваюсь к нему. Отсутствие трусиков причиняет ощутимый дискомфорт. Но, кажется, боль между бедер, куда таким бесцеремонным тараном врезался Ворон, все-таки начала стихать, и теперь мне только хочется постоянно ерзать на сидении, чтобы хоть как-то унять необъяснимую тяжесть внизу живота. Она все не проходит. А рядом с Медведем эти ощущения только усиливаются.