Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата - стр. 60

– идея по своей сути совершенно не вавилонская. Другой документ – уже цитированная выше табличка с изложением правил Царской игры [30]], что тоже не похоже на следование вавилонским традициям. Греки, со своей стороны, должны были крайне удивляться последовательно анонимному характеру всей вавилонской мудрости. В более позднюю эпоху греческие имена появляются под многими изобретениями, задолго до того известными в Междуречье, и я определенно полагаю, что многое из этого эллины прихватили с собой, возвращаясь оттуда к себе домой [31].

В завершение главы я хотел бы вернуться к идее о том, что вавилоняне были «подобны нам». Такое предложение нетрудно сделать, намного труднее аргументировать, и уж совсем невозможно формально доказать. Да и что означает «подобны», и кто такие «мы»?

Если бы утверждение о том, что они были как мы, прозвучало на какой-нибудь открытой лекции, то наверняка из зала раздался бы голос: «Хорошо, а как насчет царской гробницы в Уре? Все-таки трудно утверждать, что эти шумеры были такие же, как мы».

Примерно около 2600 г. до Р. Х. несколько членов царской семьи отправились в место своего вечного упокоения, сопровождаемые не только всеми своими сокровищами, которые могли бы им там пригодиться, но также и своими придворными. Известны три или четыре такие гробницы, из которых наибольшее впечатление производит Большое царское захоронение, содержащее хорошо сохранившиеся останки семидесяти двух захороненных в нем человек.

Нас, конечно, шокирует практика хоронить вместе с умершим царем его слуг; на самом деле это очень древняя и примитивная идея. В Египте такая практика существовала в додинастическую эпоху, но впоследствии вместо самих слуг стали хоронить ушебти – маленькие фаянсовые фигурки слуг, которые будут сопровождать умершего и делать, когда потребуется, необходимую работу. Теории, объясняющие возрождение этой древней практики в Уре, одна другой фантастичнее: может быть, их всех опоили каким-то наркотиком, перед тем как убить? Или убили пленников, захваченных в военном походе? А может быть, собрали трупы недавно умерших людей? Одновременно с такими предположениями встают и более общие вопросы – нам все же трудно примириться с идеей убить и похоронить целую толпу молодых и красивых придворных на том основании, что они могут пригодиться умершему царю в следующей жизни. Так или иначе, эта практика, возникшая в некоторой династии, полностью прекратилась с концом этой династии и потом уже никогда не возобновлялась. Ее окончательное исчезновение объяснить легко; гораздо труднее понять, как она появилась. Есть только два возможных объяснения: либо мы видим здесь древнюю практику, повсеместно распространенную на Ближнем Востоке, и просто так получилось, что пока еще не обнаружено ее следов в других соседних культурах; либо она вновь возникла в связи со смертью конкретного исторического персонажа. В Месопотамии единственным реальным кандидатом на эту роль можно считать Гильгамеша.