Кот Василий - стр. 20

А теперь все было остро. 

Кот Василий смотрел на нее так жадно и горячо, что дышать было больно. Казалось, сделает вдох, и сразу все в груди порвется. 

Он говорил несвязно, вопросы задавал непонятные, но его намерения были очевидны. 

И это страшно, невозможно заводило!

И это казалось правильным . Достойной наградой для нее за те месяцы терзаний, когда он внезапно исчез. Ничего не объясняя, просто пропал с горизонта. И даже собаки его здесь не было, Кет пару дней прямо высматривала его. 

Она даже в квартиру к нему стучалась. Сгорая от стыда. От неуверенности в себе, от понимания собственной глупости. 

Что ты хочешь, дурочка Кет? Чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтоб он довел дело до конца? Зачем тогда убежала? Ведь вся мокрая же была, насквозь, ну себе-то врать не надо! 

Почему испугалась?

"Позвольте мне уйти, позвольте мне уйти", - передразнивала она себя мысленно, страшно жалея о собственной глупости. 

Не надо было убегать! Как малолетка тупая, как идиотка! 

Конечно, он взрослый мужчина, бегать за ней не будет. Вот еще, тоже мне, Лолита нашлась. 

Кет корила себя, изъедала, мучила. 

А он все не появлялся. Вообще исчез. 

Конечно, она была далека от мысли, что Василий испугался и смотал куда подальше из-за нее. 

Скорее всего дела.

Взрослые, серьезные дела взрослого, серьезного мужчины. 

А ты, маленькая Кет , редкостная дура. Вот и кусай теперь себе локти.

Полгода пролетели незаметно. Все-таки зимняя сессия на носу, их очень серьезно дрючили подготовкой к экзаменам, преподаватели и родители словно ошалели. 

Хорошо, что мама, умотанная до невозможности работой в больнице, особенно ее не трогала. Привыкла полагаться на самостоятельность и серьезность дочери. 

Для того, чтоб гарантированно попасть в институт на бюджет, необходим был красный диплом колледжа, а значит абсолютное большинство пятерок  в зачетке. Так что Кет старалась, попутно принимая участие во всех проектах, гда можно было засветиться перед профессурой института. Надо было, чтоб ее заметили. Чтоб запомнили. Голова от этого шла кругом, от перенапряжения болели глаза и виски по вечерам. 

Короче говоря, скучать и вспоминать большого сильного соседского кота, что однажды так жестко и сладко прижал ее в лифте, было особо некогда. 

Но сны мучили, это да. 

Причем , чем дальше, тем больше в них было стыдных горячих подробностей, ведь Кет уже знала, как он целуется, помнила обжигающие прикосновения сильных рук, его твердость, которую она прекрасно ощутила тогда, под одеждой. 

Низ живота пылал, наливался тупой мучительной, требующей немедленного действия, болью, и Кет не хватало терпения держаться. Она просыпалась, с обреченным  стоном тянулась руками к промежности и в несколько быстрых движений унимала хотя бы на время распоясавшийся организм.