Кот, консьержка и другие уважаемые люди - стр. 8
С уважением отнесся: вот, подумал Кормен, переживает человек за всех. Молодец.
Истина в вине
Приехал как-то в Москву Отар Иоселиани со своим фильмом «Истина в вине». А там в самом начале фильма мужик просыпается с дикого похмелья. А Отар сам не дурак выпить.
Началась прессуха.
Я (ну мне тон надо задать – чтобы потом он меня к интервью тет-а-тет подпустил), как обычно, вылезла и говорю:
– У вас в начале фильма человек просыпается и не может себя осознать. Как вы, конечно, помните, у Пруста в начале романа человек, просыпаясь, еще себя не идентифицирует в этом мире (ну и тэ дэ).
Отар посмотрел иронически и говорит:
– Так он же с дикого похмелья! Что ему идентифицировать? (Он интеллектуал, это он так издевается.)
Тогда я ему (в тон):
– А че пил?
– Вино пил (говорит Отар).
– А вы че пьете?
– А я водку предпочитаю. Ну, когда в России – водку, а так – вино.
– Красное?
– Ага. Божоле.
– И все?
– Ну, потом можно закрепить водкой. Но опасно. Будет тогда похмелье сильное…
Тут встает молодой человек какой-то и говорит:
– Отар Давидович! Мы с огромным уважением, интересом, даже, скажем так, пиететом ждем вас здесь всякий раз с новым фильмом!
Отар говорит (не обращая внимания на слова молодого человека):
– Пить надо тренироваться с детства. А то Хуциев вот начал недавно, уже старым, а это вредно…
Вдруг (никто его поначалу в суете не заметил, да он и позже тихо подошел и сел сзади вдалеке) раздается голос Хуциева:
– Отар, че ты врешь? Я тоже с детства тренируюсь!
Отар говорит:
– Генацвали! И ты здесь! Дай я тебя обниму! Щас выпьем! Пресс-конференция окончена!
Бедные журналисты заахали: что писать?
Я подошла договориться об интервью.
Так он, согласившись вроде, опять мне нес, что пить, в какое время, чем закусывать и так далее.
Я его спросила, с кем он во Франции дружит, а он назвал имя режиссера известного и рассказал, что тот уже с утра к нему с авоськой божоле приходит.
Ну, думаю, гад.
И написала репортаж вот вроде этого: как он над нами куражился.
Завотделом похвалил: живо, говорит, пойдет в номер (он сам был сильно пьющий).
А Хуциев прочитал (он меня любит) и говорит:
– Хорошо написала, смешно. Только ты напрасно про то, что я типо недавно начал. Я, как и Отар, с детства натренированный. Отар врет все. Всем врет: клевещет на меня. Он коварный вообще…
Художнэк
Еще я брала интервью (заставили, упросили, да и деньги нужны) у Церетели.
Долго я отказывалась (зная, что с ним невозможно разговаривать), но таки уговорили.
Пришла к нему в этот, как его, центр искусств.
Одновременно со мной приперлись студенты киношколы Михалкова, которым он давал мастер-класс.