Кошка, живущая на крыше - стр. 67
- Да вот... Мимо проезжала, блинчики привезла...
Я поставила на стол пакет с блинами. Уселась, отодвинув подальше корзину с цветами.
- А что у тебя здесь за оранжерея?
- Да так, ничего особенного... Просто знаки внимания, - мамуленька нахмурилась, поджала губы, явно не собираясь развивать тему.
- Это Юрий что ли? Как у вас с ним?
Когда надо, я умею быть бесцеремонной, да.
- Никак. Это все глупости.
О как! Рассказывать, значит, не хотим...
Интересно, когда же я обо всем узнаю? Когда они в ЗАГС заявление подадут? Или когда меня обрадуют скорым появлением сестры или брата?
В целом, я была рада за мамуленьку. И нисколько не ревновала. Потому что пора бы ей уже переключиться с карьеры и построения бизнеса на личную жизнь. Хватит по отцу горевать, тем более, что он был тот еще засранец.
Она с ним больше наплакалась, чем навеселилась.
Нет, я все понимаю, первая любовь, еще со школы, страсти, горение, отношения. Бедовый, разнузданный бэдбой, в косухе и татухах, второгодник и матершинник, и милая отличница, которую попросили подтянуть его по геометрии. Вот и подтянула. И он ее... Подтянул. Классика, короче говоря. И все остальное тоже по классике.
Моя бабуленька чуть инсульт не поймала, когда мамуленька залетела мной. Но об аборте и тому подобных вещах даже не заикалась. И мне радовалась. И все радовались. И отец, старавшийся остепениться, доучиться, найти работу, что в веселых девяностых было непросто, тоже.
И росла я в любви и радости.
А потом отец погиб, бессмысленно и глупо, разбился на своем любимом байке. Любил он погонять с приятелями, постоянно во всяких нелегальных заездах участвовал. Наплакалась с ним мамуленька, пытаясь образумить бешеного парня. Словно чувствовала, не хотела отпускать в последний раз. Я не помню этого, я даже отца толком не помню, но мама рассказывала, что я устроила истерику, вцепилась в джинсы у дверей, еле оторвали.
Говорила, что поцеловал меня, улыбнулся жене и ушел.
Его байк залетел под здоровенный самосвал. Даже хоронить нечего было, все сгорело.
И мамуленька, как раз тогда учившаяся на последнем курсе института, осталась вдовой. Со мной, маленькой. Конечно, поддержка бабуленьки никуда не делась, поэтому мама доучилась и нашла работу.
И делала успехи. И карьеру. И потом свой бизнес, очень удачно стартовав на наработанных клиентах.
Вот только замерзла как-то, стала жесткая и закрытая. Я, по крайней мере, помнила всегда ее только такой. Готовой рвать зубами за мое благополучие, но никогда лишний раз не обнявшей.
И вот теперь даже этот поцелуй в макушку был лаской невероятной. И эти ее эмоции по отношению к Юрию, тоже были чем-то новым.