Кошачья мята - стр. 25

- Да, - пискнула я, замерев с мочалкой в руке.

- Ты дышишь слишком часто, - пояснил он свой интерес. – Слабость? Или что-то болит.

- Нет, - выпалила слишком быстро и тут же добавила, - ты меня нервируешь.

- Я не стану на тебя смотреть. Думаешь, наброшусь на тебя, как злой серый волк?

- Ты…- даже мурашки скатились по спине, от мысли, что он из псовых.

- Нет, - успокоил меня Меняющийся.

- Это хорошо.

- Почему? – кажется, мне удалось его заинтересовать.

- Не люблю собак.

- А кого любишь?

- Ну… - мне стало неловко о поставленного вопроса. – Когда-то у меня был кот. Знаешь, - мятное мыло приятно холодило кожу, - у собак рабская натура. Они выбирают хозяина и будут преданны ему всегда.

- Это плохо?

- Видела не один раз, как какой-нибудь придурок бьет пса, а тот может порвать его на раз, но терпит и скулит. А стоит тому позвать, и собака на брюхе ползет к своему мучителю. Все потому, что он хозяин.  Пес не может иначе и любит его, несмотря ни на что.

- Верность…

- Нет, - я ожесточенно терла кожу, как назло, мягкой мочалкой. – Это полнейшая глупость. Незачем хранить верность тому, кто этого не достоин.

- Согласен, - не стал спорить Лони. Кажется, его устроили мои аргументы.

- С котами иначе, - я отошла подальше от занавески, чтобы не касаться ее. Наверно мне только показалось, что за ней раздалось недовольное ворчание. – Стоит пнуть кошку один раз, и она уже никогда не довериться тебе вновь. Она вернется в твой дом, позволит покормить себя, но никогда уже не запрыгнет к тебе на колени. Есть вещи, которые прощать нельзя.

- И чего не простила бы ты?

- Предательства, - не задумываясь ответила и закрыла глаза, к которым подступили слезы. Оказывается, что я еще не забыла, как больно бьют в спину камни, брошенные теми, кто еще вчера был мне близок.

- Тебя кто-то предал? – голос раздался чуть ближе.

- Нас все предавали хоть раз, - горько призналась я и едва не взвизгнула, заметив силуэт за занавеской. Пришлось прижаться намыленными лопатками к холодной плитке стены. Меняющийся оказался слишком близко, хотя и оставался в недосягаемости.

- Ты ведь говоришь о мужчине?

Я мотнула головой, забыв, что меня не видно и добавила вслух:

- Нет. Такого шанса ни у кого из мужчин не было. Меня предала моя семья.

- Иди ко мне, - пробормотал Лони и сгреб меня в охапку.

Он не нарушил своего обещания. Нас продолжала разделять занавеска. Она скрипнула пластмассовыми кольцами, отрываясь от трубы и я оказалась обернута в ткань с корабликами и рыбками. Лони подхватил меня на руки, вытаскивая из ванной.

- Что ты творишь?