Кортик фон Шираха - стр. 14
– Фюрер сказал «в долгосрочной перспективе», – опять улыбнулся пастор. – В долгосрочной перспективе немыслимо существование с религией. Так он сказал. Вероятно, имел в виду, что все станет единым – религия и идеология. Фюрер также сказал…
Пастор встал из-за стола, скрипнув старинным стулом, на котором сидел, и прошелся по кабинету, сделав всего лишь три шага к окну и обратно, как бы раздумывая, продолжать ли цитировать Гитлера или вернуться к Священному Писанию.
Отто ждал продолжения с явным нетерпением.
– Фюрер сказал также… И я лично это слышал в 1928 году, а не просто читал: «Мы не потерпим никого в наших рядах, кто нападает на идеи христианства, в действительности наше движение – христианское!»
Священник испытующе посмотрел на юношу. Тот выглядел совсем растерянным.
Почесал бритый затылок, поправил светлый чуб, затем черно-коричневый галстук «Гитлерюгенда». Встал с табурета, подтянул короткие форменные штаны.
– Падре, я должен идти. У нас сегодня много дел. Готовим город к Олимпиаде.
– Олимпиада – это хорошо… – сказал святой отец, благословляя жестом. – Это лучше, чем рыть окопы.
«Надо будет – и окопы выроем, и могилы для врагов, и там их закопаем», – прорычал сквозь зубы Отто, спускаясь по ступеням церкви на площадь перед университетом.
«Срубают и бросают в огонь», – подумал он, бросив взгляд на брусчатку площади, где два года назад полыхал костер из книг университетской библиотеки, и уверенно зашагал в сторону Унтер ден Линден.
По бедру приятно постукивал черный нож «Гитлерюгенд», закрепленный подвесом на кожаном ремне.
Глава 5
Второй час Артем ковылял по московским пробкам в сторону Технического переулка, где на перекрестке с улицей Радио возвышалось здание Следственного комитета России. Водитель Артема Евгений, здоровенный детина свыше 120 килограммов, ругал мэра и его потуги сделать Москву китайской Европой.
– Кому нужны тут эти велосипедные дорожки? Вот с какого, спрашивается, хрена он решил, что москвичи пересядут на велики или вылезут из метро? Зачем эти раскопки? Сузил улицы и без того, узкие, как… как это… – Евгений не договорил, глядя на шефа в зеркало.
– Угу, – поддержал с заднего сиденья праведный гнев Жени Артем.
– Нет, правда… Видели, кто ездит по этим дорожкам? Только гастарбайтеры. Для них, что ли, старается? Плитку опять перекладывает тротуарную… Это сколько ж деньжищ зарывают в землю! Спрашивается, чем был плох асфальт? Поменяли на бетонную плитку. Миллиарды ушли ведь. Теперь бетонную плитку меняют на гранитную. Еще десятки миллиардов. Потом на какую поменяют? На золотую?