Корректировка 2.0 - стр. 14
* * *
Что я знаю про Баку?
Первое – там есть нефтепромыслы и пахнет нефтью, когда ветер дует с их стороны. А промыслы там со всех сторон.
Второе – двадцать шесть Бакинских комиссаров.
Третье – Девичья башня и Старая крепость. Ну и Каспийское море, разумеется.
Через плечо у меня была моя спортивная сумка, обе руки оттягивали саквояжи Лейлы.
Да уж, благословенные сумки на колесиках изобретут только в семьдесят четвертом году.
Несмотря на ранний час, по всему огромному залу сновали люди, без устали хлопали узкими, будто обрезанными, крыльями автоматические справочные установки, монотонно и неразборчиво бубнил динамик диспетчера.
Лейла отправилась к телефону-автомату, звонить отцу, а я, как обычно прошел в автоматическую камеру хранения. Здесь было тихо, аккуратно пронумерованные ячейки поблескивали матово-черными рукоятками электронных устройств. Нашел свободную, сгрузил бабло, набрал шифр. Шифр у меня всегда от первого моего номера мессенджера ICQ (легендарной «аськи»)
Зашел в туалет, справил нужду и мо́я руки, оглядел себя в зеркале. Красаве́ц, ни дать не взять: отросшая еще больше щетина превратилась в аккуратную бородку с усами, на носу модные дымчатые очки, на голове бейсболка. Настоящий азербайджанский художник. Не знаю, как мама, но Лейла меня узнала, только когда я к ней обратился по имени.
Потное лицо приятно обдувал легкий, прохладный ветерок подземелья.
Страшно было подниматься наверх. Что там врал Лев Маркович, о том, что в прибрежном городе никогда не бывает душно?
Здесь было не душно, здесь было знойно.
Город плавал в желтом зное.
Зной был тягуч, как восточная музыка. Расплавленное небо затопило горизонт. Солнце обесцветило все краски. Листва деревьев, крыши, и стены, мостовые и море стали белесыми, как в старых цветных фильмах.
Мы вышли на Вокзальную площадь.
Лейла сказала, что папа всячески навязывал служебную машину, но ей нравится ездить на трамвае.
Здорово, конечно, подумал я, когда кто-то таскает твои чемоданы, можно и на трамвае покататься.
Трамвай ехал медленно, дребезжа всеми своими сочленениями. Двери не закрывались. Народ входил и выходил, где угодно и как кому вздумается. Из-за лязга колес говорить было невозможно, поэтому я просто пялился по сторонам. Сзади остался Вокзальный комплекс, кстати, очень красивый, в восточном стиле, Тифлисский и Сабучинский вокзалы. А впереди синело море. Тротуары были полны народу. Вывески магазинов на двух языках. Чурек – хлеб… Ашя хана – галантерея… бакалавун – бакалея.
К моему удивлению, вся дорога не заняла и десяти минут. Мы сошли у фундаментального здания Управления Азербайджанской железной дороги. Серой «сталинки» с мощными колонами.