Корона из перьев - стр. 20

Империя втайне отправила в Пиру двухсотенный отряд не для мирных переговоров. Зачем точно – Сэв не знал, но местных они точно в покое не оставят.

Повинник взглянул на него с нескрываемым презрением.

– И что, тебе плевать?

Сэв уставился на него в ответ. Не то чтобы ему прежде не дерзили, но с тех пор, как он записался в армию, ни один повинник вообще не смел заговаривать с ним. А этот будто не ведает ни страха, ни сомнений.

– Какая разница, что меня волнует? – ответил Сэв. – У меня нет выбора.

Повинник скривился, словно Сэв не только не был выше его по статусу, но был чем-то даже отвратительнее приставшего к ноге помета.

– Выбор есть всегда.

«Ложь», – подумал Сэв.

Не он решил стать сиротой в четыре года и с другими потерявшими родных жить в переполненных приютах, где свирепствовали голод и болезни и от повинности спасало только умение скрывать дар. И когда он убил солдата, то не по своей воле занял его место, примкнув к тем, от кого прятался всю жизнь. Выбор – самообман, развилка на дороге в сказке. В жизни альтернатив нет – разве что сулящих беду.

Если Сэв и выберет что-нибудь, то лишь бегство от смерти и людей, которые ее несут, а не навстречу им.

В тишине, окутавшей лес, даже ветер перестал шелестеть листьями. И тут словно грянул гром среди ясного неба – Джотам ударом ноги выбил дверь.

Смерть отца оборвала тысячелетнюю династию. Но наши жизни продолжались.

Пальцы Вероники были перепачканы землей; прохладная трава намочила штаны на коленях. Вероника резким движением выдернула из земли луковицу и бросила ее в корзину. А когда потянулась за следующей, то на загривке у нее защекотало от нехорошего предчувствия.

Она услышала какой-то звук. Точнее, ощутила его магическим чутьем.

В груди тревожно защемило, и Вероника резко обернулась… обнаружив перед собой Ксепиру. Вероника улыбнулась, сердце исполнилось радости при виде питомца. Пусть ему и полагалось безвылазно сидеть в доме.

– Я же велела не высовываться, – пожурила Вероника феникса, хотя с их узами слова были не нужны. «Тебя могут увидеть», – передала она мысленно. Ксепира моргнула, глядя на соузницу – сама невинность и любопытство, – и молниеносно ухватила клювом пролетавшего мимо мотылька.

Вероника тяжело вздохнула. Может, они и отсиживаются в Пире, где не действует закон империи, но анимагу все равно лучше таиться, а для феникса скрытность так и вовсе вопрос жизни и смерти. Хижина стояла слишком далеко от Предгорья, где к разбойничьим налетам привыкли. Если их схватят, Веронику заставят отбывать повинность, а Ксепиру казнят.