Корона из картона - стр. 29
Аккомоданты получают шанс на достойное будущее, а сибариты учатся ответственности – хотя безрезультатно, как по мне.
Ровно в три, как по часам, возле ворот тормозит – нет, этого просто не может быть... – знакомый до боли БТР, и у меня вырывается истерический смешок. Иногда этот безжалостный мир становится настолько тесен, что впору уже задохнуться от нехватки личного пространства. Из машины выбирается крепкий парень – чёрт, ему точно восемнадцать? – и стаскивает с носа солнцезащитные очки. Лениво осматривается вокруг, не скрывая своего безразличия и даже какого-то снисхождения к обстановке, и, наконец, останавливает свой взгляд на мне. До этого я обращала внимание лишь на его невероятные глаза цвета молодой зелени, а теперь у меня тоже появилась возможность детально рассмотреть и самого парня.
Столько власти и уверенности в одном только взгляде я ещё не видела; он совсем не походил на подростка – мощная фигура плюс высокий рост не оставляли шансов на то, что хоть одна представительница противоположного пола пройдёт мимо. И в его глазах читалось понимание – он совершенно точно знал, какое впечатление производит, и упивался своей неотразимостью. А от его обаятельной и немного высокомерной улыбки даже у меня подгибались коленки, так что пришлось призвать на помощь всю свою выдержку. Тут мне пришлось согласиться – его не заметит разве то слепая дура – но ведь на одной только смазливой физиономии далеко не уедешь, верно? А вот если при таких внешних данных у него в голове ещё и мозг, а не высушенный финик – это будет проблема.
С таким бед не оберёшься.
Вспоминаю поведение его отца, у которого явно поехала крыша – хоть и непроизвольно с моей лёгкой руки – и качаю головой: вряд ли сын отличается наличием здравого смысла. Кстати, в чертах и повадках Марка угадывалось поведение Сергея Михайловича, так что я запросто могла представить, как тот выглядел в молодости. И конкретно сейчас я жалею о том, что нас распределяли именно в таком порядке – девушку к парню, а парня к девушке; я бы с лёгкостью променяла пятилетнее сражение с самоуверенным красавчиком на присмотр за капризной стервой – особенно, если отец первого задался целью затащить меня в постель. Хотя, может, я себя накручиваю, и Климов-младший на самом деле окажется другим? В конце концов, мы даже толком не говорили, и я совершенно его не знаю.
Может, он по вечерам крестиком вышивает и Моцарта слушает, а я тут выставила его пра-пра-правнуком Джека Потрошителя...
И пока я обо всём этом думаю, Марк подходит ко мне почти вплотную, загораживая собой солнце; в его тени я чувствую себя маленькой и незначительной, но запугать себя не даю.