Корона из картона - стр. 17
Выхожу из душа, натянув на себя домашнюю одежду, и возвращаюсь в комнату; ни капельки не стесняясь, Алиска прыгала на моей кровати, сбивая в кучу одеяло и простыни, в то время как подушки уже давно перекочевали на пол. Когда был поменьше, мог иногда присоединиться к ней, но сейчас уже не охота выносить башкой потолок.
– Ты ведь обещала вести себя тихо?
Выключаю центр, и мелкая напоследок плюхается задницей на кровать, задорно при этом хохоча. Я никогда не запрещал ей разносить мою комнату в щепки, потому что это запрещали остальные; они просто лишали её нормального детства, как это было со мной, и я решил, что она должна оторваться за нас обоих – пока ещё может.
– Ты меня причешешь? – пропускает мой вопрос мимо ушей.
Я снова усмехаюсь. Мне пришлось освоить курсы парикмахера пару лет назад, потому что по непонятной причине Алиса не разрешала расчёсывать себя никому, кроме старшего брата – меня, то есть. Поначалу я рычал на неё – безрезультатно, естественно – а после даже научился ловить с этого кайф.
И то наверно потому, что хоть у неё одной был в приоритете.
Распутываю петли в её «причёске», игноря входящие от Поляка, и осторожно расчёсываю каждую прядку, потому что, если чуть дергану – весь дом оглохнет от её визга; делю ворох золотистых волос напополам и за считанные минуты заплетаю ей две французские косы.
–Туго! – хнычет, пытаясь растрепать всё обратно.
– Ты же в курсе, что у тебя только два варианта – туго или налысо? – она притихает, но продолжает обиженно сопеть. – Если что, только свистни – машинку раздобыть фигня-вопрос. А потом тебя сразу в армию отправим – ну, чтоб труд мой не пропадал даром.
– Ладно, плети дальше, – сдаётся, пару раз тяжело вздохнув для вида.
На самом деле я не садист – просто, чем туже её сейчас заплету, тем дольше на её голове будут косы, а не воронье гнездо. Наконец, игра в парикмахера и капризную клиентку заканчивается, и Алиса, забыв о том, что обиделась, лезет обниматься.
– Ты снова куда-то уходишь? – с упрёком хмурится. – Когда уже набегаешься – я поиграть с тобой хотела...
Иногда она была такой милой, что я сам её затискивал, а иногда – такой же доставучей, как прилипшая на джинсы колючка.
– Завтра я весь твой, идёт? – примирительно протягиваю ей руку, которую она тут же жмёт.
– Идёт.
Отбегает к двери, резко тормозит и возвращается, чтобы оставить на моей щеке смазанный поцелуй, заставляя меня широко улыбнуться.
– Люблю тебя, медведь.
Задорно хохочет и скрывается за дверью, а я переодеваюсь в тёмные джинсы, светлую футболку и чёрный пиджак, фыркая от прозвища, которым она наградила меня, когда научилась говорить.