Корона и венец - стр. 19
Картины на стенах, кисти разных художников: уже старые с сеточкой кракелюр.
Тут и натюрморты из роскошных цветов и фруктов, охотничьи – она даже кажется узнала Вильяма Ван-Аелста и какой-то классический «завтрак» Петера Класса (Елена не имела понятия что это все стараниями господина Грузинского собрано в усадьбах здешних помещиков)
Одну стену занимали изображали государей Российских. Вот родоначальник и первый князь общерусский Рюрик – похожий не на монарха, а на бородатого разбойника (которым впрочем и был – как всякий норманнский конунг)
Вот усач в алом плаще, с огромным мечом у пояса и с таким же большим крестом в руках.
Это князь Владимир – тот, что крестил Русь и сбросил идолов в Днепр… А еще – подсказала память – изнасиловал княжну Полоцкую Рогнеду на глазах у отца ее и братьев – прежде чем умертвить тех. А затем взял в жены византийскую принцессу Анну.
А вот смахивающий на какого-то Мефистофеля в соболях Иван Грозный – у которого было семь жен – больше было только у Генриха Восьмого Английского… Михаил Романов – благодаря коему установилось правило – царь может занять трон в шестнадцать лет, а сочетаться браком лишь в восемнадцать – в отличие от других подданных. Елизавета – дщерь Петрова – славная именем отца. (А также блудом…)
Теперь вся эта череда царей и цариц – со всеми их доблестями и прегрешениями – ее история. Её История…
…Елену обряжали долго.
Перехватывали талию широким, вышитым поясом. Укладывали волосы в прическу закрытую жемчужной сеткой и закреплял гребнями, испещренным агатами и ониксами. Вокруг шеи переплелись жемчужные нити, перехваченные застежкой в виде льва из бриллиантов и рубинов, будто бы пленивших стройную шею. Одели фату с золотыми лентами.
Затем Елену облачили в длинное, стелящееся белое платье.
Когда обсуждал церемониал кто-то даже предложил для царской невесты нечто в старинном духе, – высокая кика и сарафан. Однако все же времена Алексея Михайловича канули в лету…
Елена увидела лицо свое в зеркале. Корона волос над матово-бледным овалом лица и изящно очерченным губами, на фоне тонкой и очень белая кожа – темно-аквамариновые глаза. Ее поразил собственный вид – неподвижный взгляд, мраморная бледность – даже жилы на висках не бились.
Как будто смертная тень коснулась ее.
«Встряхнись. Тебя выдают сегодня за Царя. Ты мечтала об этом… Ты любишь его в конце концов.»
Затем пришел черед заранее отобранных украшений. Выбирала она их – те что оденет на свадьбу и коронацию – долго и старательно.
В хранилище Эрмитажа ее глазам предстали удивительной красоты броши и диадемы, выполненные из драгоценных камней, работы прославленных мастеров прошлого века. Лазурные аквамарины, небесно-синие сапфиры, фиалковые аметисты и кроваво красные альмандины, оправленные в золото и усыпанные россыпью небольших искрящихся бриллиантов, виртуозные оправы, созданные для каждого камня особо… Были и предметы из сокровищницы правителя Индии великого Могола Шах-Джахана – легендарного строителя Тадж-Махала. Индийские ювелиры создали удивительные вещи – искусно инкрустированные самоцветами, их шедевры декорированные яркой цветной эмалью, усыпанными алмазами из знаменитой Голконды и цейлонскими сапфирами. Однако больше всего ей понравился «Большой Букет» – где листья были выложены изумрудами, а цветы – алмазами, самый красивый из которых, розово-сиреневого оттенка, вставлен в сквозную оправу, чтобы лучше играть на свету. Его Елена и выбрала Затем наступил черед фамильных драгоценностей семьи д’Орлеанс – драгоценностям французских королей и королев… А и немного их осталось от прежнего версальского великолепия! – подумалось ей. Сколько сгинуло по карманам революционеров – чья жадность к золоту уступала лишь жадности до крови, сколько было расточено на войны и иные забавы…Сапфиры на золоте и платине – середины прошлого века испанская работа.