Королевство Краеугольного Камня. Книга 2. Первеницы мая - стр. 18

– А кофе я могу получить?

– Безусловно, ваше королевское величество.

Манфред тут же поднес Тибо его любимую серебряную чашку, о которую тот всегда обжигал пальцы. Тибо выпил кофе залпом и встал. Он позволил камергеру обтереть его влажной губкой, вытянул руки, чтобы тот смог надеть на него рубашку, подождал, пока он завяжет тесемки. Одеться самому у него не хватило бы сил.

– Который час? – спросил он снова.

Манфред взглянул на часы для точности.

– Девять часов сорок семь минут, сир.

– Где королева?

– Ночью королева вернулась к себе, сир, – сказал Манфред, смахивая пыль с траурной туники, висевшей на дверце шкафа.

– Почему?

– При всем моем уважении, сир, она дала понять, что ей не удается отдохнуть, ночуя здесь.

– И в чем же дело, Манфред?

– Вы спите беспокойно, ваше величество, – расплывчато ответил камергер, ловко облачая короля в просторную тунику. Манфред обладал особым даром: любая ткань у него ложилась благородными складками, словно драгоценный дамаст.

– Беспокойно?

– Очень беспокойно, сир.

Тибо проснулся без простыни, с мокрыми ладонями и лихорадочно бьющимся сердцем, но он не помнил, чтобы ему что-то снилось.

– Королева просила сразу послать за ней, когда вы проснетесь, сир.

– Нет. Пусть отдохнет. Который час?

Манфред взглянул на него озадаченно.

– Немногим позже, чем было пару минут назад, ваше величество, – ответил он и отошел на несколько шагов, оценивая вид короля, как художник оценивает свое творение. – Позволю себе заметить, что черный вам к лицу. Досадно, что этот цвет предназначен лишь для печальных поводов. Желаете завтрак?

Столик на колесиках уже стоял в кабинете. Тибо тут же жадно впился в круассан; черная ткань покрылась звездной россыпью крошек.

– Эх, черт. Простите, – сказал он и снова осыпал себя крошками.

Манфред боролся с искушением отряхнуть тунику его величества, но тут его внимание привлек долетевший из коридора шум.

– Ну наконец-то брадобрей, – сказал он, направляясь к дверям.

– Брата…брей?

– Нет, сир, вас.

Как же долго ждал Манфред этой минуты: король примет наконец подобающий вид.

– Проходите, проходите. Вот, взгляните…

Брадобрей начал со своей обычной поговорки:

– Опрятной голове и думается лучше.

– Да. Все вам будут благодарны, – прошептал ему Манфред.

Брадобрей осмотрел короля на расстоянии, затем подошел ближе и вынес вердикт:

– Брить я вас не буду, сир. Слишком серьезная у вас рана на щеке… Я не осмелюсь.

Какая досада для Манфреда.

– Разве что подчищу шею и оформлю бороду. В конце концов, ваш досточтимый отец, наш покойный король Альберик, носил бороду, так что весьма неплохая мысль. Странно, конечно, было отпускать ее в поездке – особенно зная Бенуа. Вы, можно сказать, щекотали себе нервы. Но почему бы и нет? Правда, почему и нет.