Королевские камни - стр. 50
Доктор приехал верхом.
Он в седле держался неумело, и костюм коричневый охотничий, сшитый исключительно потому, что в городке у любого приличного мужчины должен был быть охотничий костюм, сидел плохо. Доктор все время одергивал короткую куртейку, вздыхал.
И лошади шли тряской рысью.
– А куда мы едем? – Ийлэ казалось, что они направляются в город, но у ручья доктор свернул, направив лошадь по едва заметной тропинке, и та сама перешла на шаг.
– В одно тихое место. – Доктор держался обеими руками за луку седла. И все равно кренился то влево, то вправо, почти сползая, удерживаясь на конской спине разве что чудом. – Послушай, деточка…
Он всегда обращался к Ийлэ именно так, даже когда она стала взрослой. А ей это обращение не нравилось.
И в тот раз она нахмурилась, хотя человек и не видел ее лица.
– …в городе для тебя не безопасно… у меня есть охотничий домик…
– У вас?
– Мой дед еще построил, – отмахнулся доктор. Сам он охоту не жаловал и в ежегодной травле лис участия не принимал, не столько оттого, что лис было жалко, сколько из-за врожденной своей неловкости, которой супруга его стыдилась. – Я давненько там уже не бывал…
Лес смыкался за спиной Ийлэ.
Лес шептал, что осень в разгаре и лещина, на радость сойкам, разродилась небывалым урожаем орехов. Что березы почти расстались с золотой своею листвой, а в старой лощине обжился пришлый медведь, тоже старый, сонный уже… Лес рассказывал о нем и о зайцах, которых ныне расплодилось множество, но вряд ли все переживут зиму, потому как у волков тоже приплод имеется… он говорил о кабаньем семействе, которое отличалось воистину свинским характером и не столько желуди ело, сколько норовило подрыть корни старого дуба… а дуб стоял, он выдержал уже не одну осаду и готов был выдержать еще множество…
…лес говорил и о человеке, с неприязнью, но лес людей не любил в принципе.
Доктор же, спешившись, наклонился, он был нелеп, знаком и безопасен. И распрямлялся со стоном, упираясь ладонями в поясницу.
– Прости, деточка, стар я стал… никогда-то верхом ездить не умел. – Он взял лошадь под уздцы и, подведя к огромному камню, забросил поводья на ветку. – Пусть тут постоит… и ты свою оставь. Пешком оно быстрей будет.
Доктор сам снял седельные сумки, закинул на плечо. Вздохнул.
– Дом старый, – произнес он, извиняясь. – И я давно не заглядывал…
Дом Ийлэ увидела не сразу, настолько тот сроднился с лесом. Врос в землю, покрылся толстым мхом, в котором протянулись бледные нити грибницы. Они прошивали старые бревна, цепляясь за них и одновременно скрепляя друг с другом. Плоская крыша, не черная, не зеленая, но словно сшитая из лоскутов. Слепые окна.