Королевская щука - стр. 21
Морозный воздух, показавшийся после вагона целительным, забил легкие. Талли поежилась.
Как она могла забыть, что инициатива наказуема? Высунулась – вот на нее все с радостью и взвалили: создание комиссии и разбирательство.
По ее инициативе вся группа десантировалась в районном центре, чтобы вселиться в символично отапливаемую гостиницу с тетками-администраторшами, похожими на сутенерш, и ввязаться в позиционную войну с системой.
До интерната №2 добирались на попутках – мороз усилился, и водители безоговорочно подбирали с обочин пассажиров.
Как и ожидалось, интернат встретил молчанием ягнят и круговой порукой.
Роль деревенской недалекой бабы директрисе не давалась, острый взгляд невыразительных глазок, подведенных стрелками до висков, выдавал шакалью породу. К вопросу о насилии старших воспитанников над младшими мелкая падальщица оказалась готова.
– У нас? – натурально изумилась она, – ну что вы! Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Это же вам не Америка.
– К сожалению, статистика не подтверждает ваш оптимизм, – спокойно возразила Люба, – и Америка здесь ни при чем.
– Дети везде одинаковы, – заметила Алла.
– Наши интернатские не способны на насилие. Я, конечно, не утверждаю, что все они ангелы, но насилие – нет.
Поняв, что подобные менуэты исполняются перед всеми официальными лицами и могут длиться до Конца времен, Талли прочистила горло.
– Э-э. Татьяна Ивановна, скажите, мы можем сейчас повидать Эдика Крупенина?
– Можете, конечно, – вяло отреагировала директриса, – если вам не жаль времени. Крупенин просто хочет выделиться.
– То есть, – вцепилась в директрису Талли, – он кому-то из педагогов жаловался?
Подведенные стрелками глазки подкатились:
– Они все здесь фантазеры – это же неблагополучные дети, они используют все способы обратить на себя внимание.
– Тогда откуда у него на руках синяки?
– Ах, это? – На шее у директрисы проступили малиновые пятна. – Его же приходилось вытаскивать из-под кровати. Он сопротивлялся – отсюда и синяки. Но согласитесь, у педагога просто выбора не было – не оставлять же ребенка под кроватью.
– А как сейчас?
– Да в общем так же, – промямлила воспитательница, назначенная в провожатые.
В спальне, куда проводили комиссию, в два ряда стояли двенадцать идеально заправленных коек.
– Что это? – Детский врач попятилась от порога, ноздри завибрировали. Остальные тоже с беспокойством принюхались: из спальни явственно несло мочой.
– Это Эдька обоссался, – любезно сообщил из коридора сиплый детский голос.
Дамы дружно обернулись и воззрились на худющего белобрысого мальца лет десяти в байковой клетчатой рубашке, размера на два больше, чем требовалось.