Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая - стр. 61
«Как мы сдались этой глупости!», – выкрикнул кто-то из присутствующих. Патефон гремел голосом Гитлера, который без конца возвращался к одним и тем же предложениям. Гости же занимались своими делами: ели пирожные с кремом, запивая их кофе. И, все же, Наоми не могла избавиться от впечатления, что равнодушие слушателей напускное, словно они совершенно не интересуются Гитлером. Она видела в их лицах отсвет тоски по улицам с праздничными толпами тридцатых годов, по национальной гордости, по великим надеждам, которые им внушал фюрер.
«И эти глупости вас воодушевляли? Как вы могли?!» – какой-то парень разражается смехом. Молодежь не понимает родителей. Однако Наоми видела своими глазами, как каждый день по городу маршировали колонны людей всех возрастов и слоев населения в отутюженной форме. Колонны шагали по улицам, вызывая восторг толпы, стоящей по обе стороны улиц. В огромном дворце спорта она видела, как Гитлер приводил в безумие массы слушателей своими истерическими речами. Сверкающие значками мундиры, кинокадры, грохот барабанов, пронзительные звуки медных труб, полыхающие знамена, пылающие факелы, – все это возбуждало надежды в сердцах немцев, – и вот к чему это привело.
Глава восемнадцатая
Она не узнает мест своего детства. Квартал дорогих вилл разрушен. Гуляя вдоль улицы Гётештрассе, она останавливается у дома номер 16. Второй этаж некогда роскошного особняка снесен.
Чужаки захватили бывший дом Френкелей на круглой площади в Вайсензее. Наоми растеряна, сердце бьется сильнее. Здесь она росла. В этом тихом квартале проживало не так уж много еврейских семей. Дом отца и еще несколько домов сохранились. Остальные разрушены, и на их месте возвышаются уродливые многоэтажные здания, окрашенные нелепой розовой краской. В них живут семьи рабочих. Бомбардировки союзников разнесли ее родной квартал в пух и прах. Наоми взволнована хаосом разрушения. У их дома стоит охрана в полицейской форме, и она не решилась приблизиться к нему. Теперь тут живет один из вождей восточного Берлина. Ощущение такое, что ее отхлестали жестоким кнутом.
Отсюда она поехала на Гроссенплац чтобы увидеть дом номер 56–58, в котором заседала «комиссия Ванзее» 20 января 1942. Гейдрих, возглавивший план «окончательного решения еврейского вопроса», собрал представителей нацистской партии и ответственных уполномоченных власти, обсудить «еврейскую проблему», план организации всеобщего и окончательного уничтожения евреев на всей территории, контролируемой нацистской Германией.
На следующий день она снова подошла к дому. Разрушенный бомбой второй этаж терзал ее, как гнойный нарыв. Долгие часы проводит Наоми перед домом, не в силах отойти, словно ноги приросли к остаткам мостовой, вымощенной когда-то цветными камнями. И не может оторвать взгляда от оставшегося нетронутым, хотя и потерявшего прежний блеск цветного витража над входной дверью. Она видит весь прежний дом, ряд комнат на этаже детей, бассейн, наполненный молодыми голосами. По комнатам, словно бы заново сотканных воспоминаниями, бродят дед, отец, братья и сестры, Фердинанд и Фрида, старый садовник Зиммель и повариха Эмми, служанка Китшен, и две сельские прачки… Они проходят вереницей теней, наваливаясь печалью на ее душу.