Королева красоты Иерусалима - стр. 58
В тот день, когда Габриэль не вернулся вовремя с рынка и Лейто сообщил, что лавка заперта на замок и на засов, когда он искал сына в доме его сестры Клары, в синагоге, среди игроков в нарды на рынке грузчиков и не нашел, – Рафаэль понял: его любимый сын, свет его очей, пал жертвой синих глаз странной девушки. Это рок, который продолжает преследовать его, это божья кара! Он пленился глазами матери, а теперь его сын пленился глазами дочери. Но нет же, не бывать этому! Если это и впрямь рок, он ему не покорится. У его сына, хочет он того или нет, ничего не будет с ашкеназской девушкой – и неважно, какой ценой!
В тот вечер он не сказал сыну ни слова. Назавтра они встали рано и пошли на рынок. Рафаэль заметил, что сын ведет себя необычно. Его взгляд то и дело скользил по входной двери. Вопреки обыкновению, Рафаэль остался в лавке на весь день и не пошел домой обедать. А когда Меркада пришла с кастрюлей софрито, которое приготовила ему на обед, он объяснил, что в лавке много работы, толпы покупателей снуют туда-сюда и он нужен Габриэлю, чтобы приглядывать за воришками, а то эти сукины дети, пользуясь теснотой и давкой, могут что-нибудь стянуть.
Он заметил, что Габриэль не спешит запирать лавку в этот день.
– Иди домой, – обратился он к отцу, – мне тут надо еще кое-что сделать, я скоро приду.
– Никаких «скоро» или «нескоро», – отрезал Рафаэль. – Или ты пойдешь сейчас, или я подожду, пока ты запрешь лавку, и мы пойдем домой вместе.
Лейто и Леон уже внесли мешки и бочки внутрь и ушли, а отец все сидел в своем кресле у входа. Феллахи вернулись в свои деревни, погонщики поторапливали ослов, бродячие торговцы запирали свои лотки, на рынке не осталось ни продавцов, ни покупателей, – а она не пришла. Но даже если б и пришла, размышлял Габриэль, как бы он смог пойти за ней, если отец сидит тут и ждет, чтобы вместе уйти домой?
Рафаэль видел нервное поведение сына, резкие движения, нетерпеливость, обычно ему не свойственные. Еще испортит себе зрение, не дай бог, – вон как косится на дверь все время. Неожиданно у него созрело решение. Я должен поговорить с сыном, должен предостеречь его; найду подходящее время и поговорю с ним, думал он.
Наконец Габриэль запер лавку, и они зашагали в сторону Охель-Моше – пожилой человек, опирающийся на палку, и молодой и крепкий, поддерживающий его под локоть. Всю дорогу они молчали. Рафаэль не находил в себе мужества заговорить с сыном. Габриэль был погружен в мысли о девушке, покорившей его сердце. Что, если она больше не придет в лавку искать его? Что, если он ее больше никогда не увидит? Нет, этому не бывать! Если она не придет, он сам ее разыщет!