Король Мечей - стр. 5

– Джари! Это не шутка! Почему ты говоришь такие вещи?

– Потому что я устал от… – Джари нахмурился. – А в самом деле, почему? Это совсем не похоже на меня. Этот язвительный тон… Придирки…

– Да, придирки. – Лицо Корума исказилось от злобы. – И мне это не по душе. Если ты решил подразнить меня, Джари, тогда…

– Постой! – Джари потер лоб. – Постой, Корум. Я чувствую, как что-то пытается завладеть моим рассудком, обратить меня против моих друзей. Сосредоточься! Разве ты не чувствуешь, что и с тобой происходит то же самое?

Корум посмотрел на Джари; лицо его вдруг расслабилось, на нем проступила растерянность.

– В самом деле. Я тоже чувствую какое-то раздражение. Странную ненависть, желание поссориться… Это сделала тень, которую мы видели на холмах?

Джари покачал головой:

– Кто может сказать наверняка? Прости меня за глупую вспышку. Даже не верится, что я мог наговорить такое.

– Я тоже прошу у тебя прощения. Будем надеяться, что эта тень исчезнет навеки.

В задумчивом молчании они спустились по дорожке к главной башне замка. Стены мерцали серебристым сиянием. Значит, снова начинался снегопад.

Ралина встретила их в галерее, где хрустальные фонтаны пели нежными голосами песню о любви, посвященную отцом Корума своей возлюбленной супруге. Мелодия убаюкивала, и Корум улыбнулся Ралине вымученной улыбкой.

– Корум, – сказала она. – Знаешь, только что меня охватила необъяснимая ярость. Я не могу понять… Мне вдруг захотелось ударить служанку. Я…

Корум привлек Ралину к себе и поцеловал в лоб.

– Знаю. Со мной и Джари произошло то же самое. Боюсь, это козни Хаоса. Темные силы хотят поссорить нас. Мы должны попытаться понять, чего они добиваются. Похоже, кому-то нужно, чтобы мы уничтожили друг друга.

В глазах Ралины появился ужас.

– Ох, Корум…

– Мы должны выстоять, – сказал он.

Джари почесал нос и поднял бровь. Он снова был самим собой.

– Интересно, такое происходит только с нами? Или одержимы все?

По ночам, когда Корум лежал рядом с Ралиной, его одолевали самые мрачные мысли. То его охватывала яростная ненависть к Гландиту, то злоба против Лорда Аркина, Хранителя Закона, которого он уже начинал винить во всех своих горестях и несчастьях; подчас он задыхался от негодования на Джари-а-Конела, чья легкая ирония казалась ему теперь изощренным садизмом, а временами воспаленная мысль его устремлялась к Ралине, недостойнейшим образом заманившей его, сбившей с истинного пути. И это последнее было хуже всего остального. Корум отчаянно боролся с собой, отгоняя ужасные мысли. Он чувствовал, как лицо его искажает ненависть, как сжимаются в кулаки пальцы, как кривятся губы, как содрогается тело от бешеной жажды уничтожения. Все ночи напролет он пытался задушить, подавить в себе эти низменные желания и знал, что то же самое происходит с Ралиной: она тоже боролась со злобой, закипавшей в ее душе. Необъяснимое ожесточение, для которого не было видимых причин, сосредоточивалось на чем-то одном, яростно ища выхода.