Король Мечей - стр. 16
– Но умер ли Корум? Вот что я хочу знать. То, что гибнут вадхаги, это прекрасно, но не столь важно. Только когда умрет Корум, а земли его превратятся в пустоши, я смогу обрести союзников в Ливм-ан-Эш и вернуть утраченные владения короля Лайра. Ты можешь составить особое зелье – для Корума?
Эртиль дрожал всем телом.
– Корум смертен. Он должен страдать столь же сильно, сколь и все остальные.
– Он коварен, хитер; ему помогают могущественные силы. Он может ускользнуть. Завтра мы отправимся в Ливм-ан-Эш. Так ты говоришь, невозможно знать наверняка, что делает Корум? Умер ли он, охвачен ли безумием, как все остальные?
– Мне это неведомо, мой господин.
Сломанными ногтями Гландит поскреб рябое лицо.
– А ты не обманываешь меня, шефанхау?
– Я не осмелюсь, мой господин, никогда!
Гландит ухмыльнулся, глядя в полные ужаса глаза нхадрагского чародея.
– Я верю тебе, Эртиль. – Он рассмеялся. – И все же еще капелька помощи от Хаоса не помешает. Вызови-ка снова того демона – ну, из Царства Короля Мабелода.
– Всякий раз, как я делаю это, моя жизнь укорачивается на год, – захныкал колдун.
Гландит вытащил длинный нож и приставил его к плоскому носу нхадрага.
– Я сказал, вызови его, Эртиль!
– Слушаю и повинуюсь.
Волоча ноги, колдун потащился к клеткам и вытащил обезьяну. Животное скулило и хныкало, как скулил и хныкал сам Эртиль. Обезьянка смотрела на нхадрага перепуганными глазами, но все равно цеплялась за него, как за спасителя от окружающего ее ужаса. Эртиль достал из угла крестообразную рамку и вставил ее в специальное отверстие в покрытой глубокими царапинами столешнице. Он трясся от страха, стонал и охал. А Гландит нетерпеливо мерил шагами комнату, не обращая ни малейшего внимания на терзания чародея.
Эртиль дал обезьянке что-то понюхать, животное обмякло и сделалось неподвижным. Колдун прислонил обезьянку спиной к рамке и достал из висевшего на поясе мешка молоток и гвозди.
Неторопливо он принялся вбивать гвозди, распиная верещащее животное на кресте, и кровь струйками стекала из ранок на ладошках и ступнях обезьянки.
Эртиль был бледен до синевы; казалось, его вот-вот вырвет.
Глаза у кота чуть не вылезли из орбит при виде этого варварского ритуала; он занервничал, шерсть на загривке встала дыбом, кончик хвоста судорожно подергивался, но кот продолжал не отрываясь наблюдать за происходящим.
– Живее, демоново отродье! – не выдержал Гландит. – Поторопись, или я найду себе другого колдуна!
– Господину должно быть известно, что больше не осталось никого, кто согласился бы помогать ему или Хаосу, – пробормотал нхадраг.