Копия моего мужа - стр. 4
Отец открывает глаза и пытается сфокусировать на мне своё внимание. Садится на раскладушке, потирает красные глаза. Выглядит он, конечно же, отвратительно, но я до сих пор помню его тем самым любящим Па, который был у меня до того, как мамы не стало. До того, как он сломался и начал пить. Слабый он, но точно не плохой. Именно поэтому я жалею его и привожу продукты.
- О, доча! Разве сегодня четверг? – смотрит на старый календарь, на котором до сих пор значится две тысячи седьмой год.
- Четверг, пап. Четверг. Я там продукты загрузила в холодильник – ешь, пожалуйста. Не смей менять на выпивку. Узнаю – опять запру тебя в больнице.
Отец усмехается, но перечить мне не смеет.
- А деньжат немного подкинешь? – с надеждой заглядывает в глаза.
- Даже не проси. Я давала тебе в прошлый раз. Кажется, ты просил на новые кроссовки. Где они, покажи?
- Лерк, ну что ты как не родная? – икает отец и приподнимается с раскладушки.
Идёт в мою сторону, слегка пошатываясь, и обдавая меня запахом перегара, лезет обниматься.
- Отстань, пап. Ты же знаешь – если тебе нужна одежда – я всё куплю. Продукты – тоже. Но денег от меня ты не получишь, даже не проси.
Лицо отца становится менее радостным. Он наблюдает за тем как я напяливаю на руки резиновые перчатки и быстро собираю мусор.
- Я ушла, - произношу, волоча за собой большие пакеты.
Наивно полагать, что в комнате заброшенного общежития для меня найдется место. Поэтому мне ничего не остается делать как вернуться в свой Подмосковный дом до приезда Тахирова.
- Ты это, дочь, не злись на меня, ладно? – проговаривает мне в спину отец. – Я же люблю тебя, знаешь? И безумно горжусь, что ты выросла у меня нормальной девкой.
Он точно так же говорил мне, когда меня забирали в интернат. Что любит и гордится. Что обязательно встанет на путь истинный и заберет меня к себе. Его обещаниям я больше не верю, поди не маленькая.
Я просто киваю и выхожу на улицу, на свежий воздух, где могу наконец вдохнуть полной грудью.
****
Двадцать четыре часа после оглашения моего личного приговора заканчиваются ровно в шесть вечера. Я надеваю на себя чёрное обтягивающее платье и собираю светлые волосы в высокий хвост. Обуваю ноги в туфли-лодочки, на губы наношу красную помаду. Спускаюсь на первый этаж своей гостиной и сажусь за большой обеденный стол за которым мы любили ужинать по выходным.
Спустя десять минут нервного ожидания слышится шум подъезжающей машины. Одной, затем другой. Сердце то падает в пятки, то поднимается вверх. Руки дрожат от волнения, и чтобы скрыть свой страх, который окутывает моё тело, я убираю их под стол. Нужно показать этому Рустаму, что я ничего не боюсь. Его не боюсь.