Копье Судьбы - стр. 125

– Я не знал про гранату… – вскидывает Сергей голову. – Моей вины в их гибели нет.

Гусь наливает ему долгим взглядом горячего свинца в душу.

– А ведь пацаны по ходу спасли тебя и твою телку, приняли взрыв на себя. Ты пытался проканать за психованного, думал развести нас на голимый бред, приплел видения про Хазву и Финееса. Это твой второй косяк. – Судья вынимает щепоть чая и «солит» заваркой широко открытый рот. Пожевав, продолжает. – Да, верных доказов насчет малолеток и беременных у нас нет, но судя по той мясне, что ты устроил в горах и потом, в поезде, ты способен замочить хоть бабу, хоть мальца. Теперь главное. – Гусь обводит камеру пристальным взглядом. – Вы что, забыли, как Скворец назвался мужиком, когда заехал в хату? А он мокрушник серийный, спецом попутал масти, ввел всех нас в блуд. Это его третий и главный косяк. – Оттопыренным углом рта пахан втягивает воздух (слышится бормочущий звук слюны), и, как судейским молотком, бьет кулаком по столу. – За это я постановляю замастовать его в петухи!

Гробовое молчание накрывает прокуренный склеп.

Зеки переглядываются одними глазами, будто всех настигло косоглазие.

Внезапно из-под нар раздается.

– Похоть скотская! Ана-а-А-А-афема!!!

Хата вздрагивает.

– Да заткнись ты, сволочь!

– Убейте чухана кто-нибудь!

– Ша! Тишина в зале суда…

Гусь утихомиривает сидельцев.

– Завтра чухан за все ответит, – зловеще обещает он. – Сегодня у нас другая забота. Качан наклоняется к его уху.

– Без ведома Вора опускать не по понятиям, – шепчет он, но так, чтобы слышали остальные.

Пахан сидит истуканом, шевелятся только губы в черных чаинках.

– Я своих постанов не меняю.

– Давай кс (ксиву) Финту тиснем, – настаивал Качан, – пусть Финт решает!

– Ты куда лезешь, фуцан? – буреет пахан от гнева. – На мое место метишь?

Качан гордо выпрямляется.