Конъюгаты: Три - стр. 42
– Ладно, схожу в паспортный. А потом сама красней за идиота.
– Забудь!
– Не сердись.
Делают всякие вещи, которые в народе зовутся сю-сю-сю, муси-пуси, ня-ня-ня.
– Только минуту назад страдал, что не желаешь ми-ми-ми. А сам…
– Я – король ми-ми-ми. Ми-ми-ми – это моё всё.
– Тогда тебе придётся краснеть за собственного бакайаро.
– Уж из-за этого мне плохо не станет.
– Двое – это ужасно глупо. Когда одинок, действительно, сильно смеёшься над таким. А когда самому пристукнет – добровольно облачаешься в наряд влюблённого дурака.
– Это не мы придумали. Так уж испокон веков.
– Если ты думаешь, что меня возбуждает, когда ты ко мне относишься, как верхний – то ты серьёзно ошибаешься! И ты это знаешь!
– Знаю-знаю.
– Агний!
– Далила, мы же не вчера родились и не молодожёны.
Опять – перерыв на пять минут. Не на пятиминутку. Просто мимими на пять минут. И если вы думаете, что Хрисанф – старый скорострел, то это не так. Всё там в порядке. Обыкновенно, в хорошем смысле этого слова.
– Так ты обидишь Арсушку.
– О, Арсен по ужинам не страдает! Подозреваю, если б я перезвонил и сообщил, что у нас другие планы на вечер, то чувак только обрадуется.
– Нет же.
– Да, да. Зачем ему наши из-тела-вон-потуги. Он сам себе кухар и кулинар. То, что ему нужно, мы приготовить на плите не можем.
– Аэлита.
– Да.
– Почему ты его так любишь?
– Я не люблю его!
– Почему так любишь?
– Ну. Не знаю. Далила, не задавай свои странные вопросы. Почему? На такие вопросы не бывает ответов.
– Но почему?
– Арс подходит мне. Наверное.
– А ты ему?
– Далила! Детка, уже прекращай, в самом деле.
– А ты ему тоже подходишь?
– Что ты имеешь в виду?
– То, о чём спрашиваю.
У Хрисанфа, видимо, испортилось настроение. Он даже присел в сторонке и пытался игнорировать её попытки вернуть его к себе.
– Если ты об этом – то нет. Довольна. Этого ты хотела. Ещё раз помучать меня?
– Успокойся уже. Сегодня нет занятий драмкружка, насколько я осведомлена.
– Права. Нет.
– Ну, Агний.
– Да, я никому не подхожу. Обернись этим, как шелковым покрывалом.
– Я не торчу от шёлка.
– Тогда, как бархатом.
– Это ты по части всего этого сенситива.
– Тогда можешь включить свой самодовольный сардонический смех.
Он встал и, захватив одежду, скатился с возвышения быстро и непринуждённо, как на скейтборде.
– Я пойду. Неприлично будет, всё-таки после стольких приготовлений.
– Стой.
– Хватит. Потом, ночью.
– Я не об этом, дурачила!
Кирсанов направился к двери, но та была довольно далеко и пустота залы доводила эхом её голос снова и снова.
– Я не могу так проворно спуститься. Не заставляй меня…
Она была и голая, то есть ещё не одета, и путалась в пледе, и не могла решить, забрать с собой книгу, остаться здесь и объявить бойкот, побежать за мужем, как маленькая шелудивая шавка, заорать и закатить скандал, или остаться тут с носом и в калоше. Разумеется, вышло последнее. Она была не столь расторопна и разум её соображал примерно на такой же скорости, что и её тело.