Контроль - стр. 3

Взревела она ликующим победным рыком, и разогнувшись могучей пружиной, бросилась на сверкающий сапог, охватывая обеими руками.

Она бросилась, как бросается удав-змееед на трехметровую королевскую кобру: накрывая жертву сразу и полностью. Она бросилась с тем клокочущим в горле ревом, с каким юная львица бросается на своего первого буйвола.

Она знала, как ломать человеческие ноги: левый захват и толчок плечом ниже колена. Человек редко распределяет свой вес равномерно на обе ноги. Чаще переминается с ноги на ногу, перемещая нагрузку с одной на другую. И важно броситься именно на ту ногу, на которую в данный момент бóльшая нагрузка.

У нее получилось.

А еще важно, толкнув под колено плечом туда, где нервов узел, всем своим весом удержать вражью ступню на земле. Если удастся – минимум один перелом гарантирован.

Веса в ней немного. Но техника…

Ступню его она на земле удержала, и потому у самого ее уха в полированном голенище затрещали, ломаясь, кости. Он валился назад с протяжным воем. Она знала, что внезапная потеря равновесия – одна из двух основных причин панического страха.

Он был сокрушен. И не боль ломаемых костей, но страх был причиной его воя.

Ей бы в этот момент броситься еще раз. На лежачего. На горло.

Горло она бы перегрызла.

Но она не подумала о горле. Ей ненавистен был сапог, и именно в него она вцепилась зубами.

Туда, где чуть заметные складочки.

Ей больше не надо беречь свои зубы. Жизнь ее уже отбивала последние мгновения. Потому мысль – не о своих зубах, но о сапоге, который она должна не только прокусить, но растерзать, разметать вместе с кусками мяса по весеннему лесу.

Рот ее кровью горячей переполнило. Только не знала она: его это кровь или собственная.

Ее били.

Но удары – эхом в теле. Без боли. Так бывает, когда на телеграфном столбе сидишь, по которому лупят кувалдой: столб дрожит, а тебе не больно.

Потом снова была звенящая тьма.

Потом она вернулась из тьмы. Но уже не свирепой неандертальской красавицей, но комсомолкой Настей Стрелецкой. Настей Жар-птицей.

Ее тащили к яме. Она знала – на исполнение. Она смеялась над ними. Она знала, что победила. Правило старое: хочешь легкой смерти – целуй сапог. Не хочешь целовать – смерти легкой не получишь. Они не сумели заставить ее кричать. Они не сумели заставить ее целовать сапог, и все же она отвоевала себе право легкой смерти. Она победила их. Она знала это. И они знали.

Ее тащили за руки, а ноги – по песку. По кочкам. По ямкам. По кореньям.

Разинула пасть могильная яма. Посыпались в яму комья мокрого белого песка из-под яловых сапог исполнителей. И увидела она разом всех тех, кого расстреляли сегодня. Теплых еще. Парит яма, отдавая весне тепло человеческих тел.