Конструктор - стр. 22
– Конечно, все равно точную скорость самолета так не определишь, – вздыхал профессор, – но начало будет положено.
– Почему не определишь? – тут же навострил я уши.
– Так на высоте плотность воздуха ниже. Не знал? – усмехнулся он. – Значит, и давить встречный ветер на стенки твоей трубки будет слабее. И скорость показывать ниже. А вот из-за уменьшения силы трения скорость у самолета наоборот – возрастет. Смекаешь? Ну и не забываем, что есть такой фактор, как встречный или попутный ветер. Из-за которого самолет может лететь как быстрее относительно земли, так и медленнее. Но над этим потом можно будет подумать. Как и сказал – начало положено, дальше легче будет.
Прибор мы закончили лишь через месяц. Сами-то первичные расчеты профессор сделал за два дня, а вот потом начались наши мучения. Как определить скорость, чтобы сделать разметку на шкале прибора. Какой толщины выточить стенки трубки под скорость наших самолетов. Как расположить прибор на самом самолете. Короче, пришлось помучиться. На фоне этих работ я даже про свое восьмилетие забыл. Если бы не сюрприз от отца, так и не вспомнил бы. Что и не удивительно. В теле Сережи я меньше года, вот еще и не привык к новой дате. А сюрприз вышел что надо. Мне понравилось.
В тот день я как обычно пришел с утра на завод. Мой рабочий график начинался около восьми утра и заканчивался в обед. После чего я был свободен и отправлялся на речку, где уже собирались наши пацаны со дворов. В этот день все было также. Вот только стоило мне зайти в раздевалку, где у меня лежали сменные «рабочие» штаны и рубашка, как меня остановил Михаил Александрович.
– Серега, вот ты где! Бросай свои тряпки, иди за мной.
Тон бригадира сборщиков не предполагал отказа, и я тут же повиновался, гадая, что случилось. Привел он меня на летное поле, где уже стоял готовый к взлету «Ньюпор» – одномоторный биплан. Рядом с ним в кожаной куртке и с шлемом на голове уже курил Николай Патрушев.
– О-о-о, изобретатель! – заулыбался он, заметив нас с Михаилом Александровичем. – Только тебя и жду.
Тут он заглянул в кабину и достал оттуда небольшое пальтишко, как раз примерно под мой размер.
– Лови!
С трудом поймав обновку, я с недоумением уставился на летчика.
– Ну чего смотришь? Со мной полетишь! Собирайся быстрее, без пальто на высоте задубеешь.
Больше я вопросов не задавал, хотя их было море, и сноровисто одел пальтишко. Николай забрался в кабину, после чего Михаил Александрович подсадил и меня. Усевшись на колени к Патрушеву, я все еще не верил, что сейчас полечу, и до последнего думал, что меня разыгрывают. Понимание, что все взаправду пришло, когда шасси самолета оторвалось от земли и «Ньюпор» начал набирать высоту.