Конец «Сатурна» - стр. 24
– Одна из самых трудных задач гестапо в развращенной коммунистами России, – сказал Клейнер, подняв указательный палец, – умение найти поддержку великим целям Германии среди трезво мыслящей части местного населения. И я горжусь тем, что сегодня получает орден за заслуги перед Германией мой русский сотрудник – господин Коноплев. – Он захлопал в ладоши, смотря в объектив стрекочущего киноаппарата. – Хайль Гитлер!
К столу подошел полковник с железным крестом на шее. Он держал открытую синюю коробочку с орденом. Кинооператор крупным планом снял орден.
– Господин Коноплев, прошу вас подойти сюда, – сказал Клейнер.
Кравцов вышел вперед и встал перед полковником.
– Армия поручила мне вручить вам высокую награду, – однотонным, скрипучим голосом заговорил полковник. – Я делаю это с удовольствием. Армия знает о вашем ценном подарке и говорит вам спасибо. Но у армии всякое ее слово – это непременно дело. – Полковник взглянул на Клейнера. – Поэтому и армейское спасибо приобрело материальное выражение в виде этого ордена. Поздравляю вас и хочу верить, что в вашем лице армия приобрела надежного помощника на всем ее трудном пути. – Полковник выбросил вперед правую руку. – Хайль Гитлер! – После этого он пожал Кравцову руку и сам прикрепил орден к его пиджаку. Все аплодировали, аппарат крупным планом снимал Кравцова.
– Вы хотите говорить? – обратился к нему Клейнер.
– Да, несколько слов… – казалось, что Кравцов взволнован до крайности и счастлив. – Мне сейчас неловко перед всеми, кто здесь присутствует. По сравнению с ними я сделал так мало, и вдруг… эта награда. Так позвольте же мне расценивать ее не как награду за сделанное, а как высокий вексель доверия, который мне еще предстоит оплачивать своей работой.
Его выступление понравилось, ему аплодировали.
– Господин Коноплев, – сказал Клейнер, – начал сейчас новое большое дело, и, должен заметить, начал успешно. Я хочу пожелать ему выполнить его так же хорошо, как и предыдущее…
Церемония закончилась. Кинооператоры погасили свои лампы-подсветки. Начальники отделов разошлись. Уехал полковник с железным крестом на шее. Клейнер разговаривал с Кравцовым.
– Вы выступили, Коноплев, не только хорошо, но и очень правильно по смыслу. Вексель, именно вексель, – Клейнер снова поднял свой назидательный палец, – хочу, чтобы вы знали, я все время буду помнить ваше выражение – вексель.
– Я тоже всегда буду его помнить, – улыбнулся Кравцов.
Он прошел в свою комнату, сел к столу и погрузился в глубокое раздумье. Кравцов был действительно взволнован. Еще недавно, узнав о награждении, он думал об этом как о большой своей победе. Ведь если разведчику враг вручает награду – это значит, что работает разведчик хорошо: умно, хитро, не вызывая подозрения. А сейчас он увидел этот орден совсем в другом свете: ведь не будет же враг вручать ему орден только за то, что ему доверяет? И совсем не случайно Клейнер сейчас не вспоминал об операции с ценностями и так напирал на слово «вексель». Ясно, что этой затее с молодежью они придают огромное значение. Значит, сорвать планы гестапо – его святая обязанность. Но как сделать это, не потеряв доверия Клейнера?