Конец Хитрова рынка - стр. 107

– Стой, гад! – кричит Груздь, топая сапожищами.

Внезапно бандит остановился: он увидел у ворот группу работников розыска.

– Бросай оружие!

Кошельков отпрыгнул в сторону и, вертя маузером, начал стрелять.

Он вертелся на одном месте, как волчок, по-звериному оскалив зубы.

Pp-ах! Рр-ах! Рр-ах! – зачастили выстрелы.

Вытянув перед собой руку с браунингом, я нажал на спусковой крючок.

Выстрелов не услышал, только почувствовал, что браунинг задергался в моей ладони, как живой. Кошельков начал медленно оседать. Потом попытался подняться и упал на спину, с его головы слетела круглая шапка и покатилась по земле.

Я не мог оторвать глаз от этой катящейся, как колесо, шапки.

Первыми к Кошелькову подбежали Мартынов и Груздь, потом не спеша подошел Медведев. У Мартынова правая щека была залита кровью: пуля Сережки Барина содрала у виска кожу и подпалила волосы. Кроме него ранены еще двое, один из них, шестнадцатилетний паренек, только вчера принятый на работу в розыск, тяжело. Он полусидит на верхней ступеньке крыльца, прижимая руки к животу, и тихо стонет, по лицу катятся слезы. Над ним склонился Горев.

Возле Кошелькова – человек шесть. До меня, как сквозь сон, доносится:

– Живой!

– Какое там живой, на ладан дышит!

– Шесть пуль…

– Почему не обыскиваете?

– В крови он весь…

– Ничего, не замараешься!

Савельев, держа в одной руке револьвер, другой мелко крестится. Это смешно, но никто не улыбается. Мы с Виктором подходим к Сережке Барину. Он убит наповал: пуля, выбив передний зуб, вошла в рот и вышла через затылок. Рядом с ним валяется наган.

Наконец появился врач, маленький, толстый, с заспанными глазами. Он осмотрел раненного в живот паренька и приказал отправить его в больницу, затем сделал перевязку Мартынову, взглянул на Кошелькова и подошел к нам. Не сгибаясь, брезгливо бросил взгляд на труп Сережки Барина.

– Ну-с, этому медицинская помощь не понадобится. Бандит?

– Да.

– Что и говорить, рожа разбойничья.

– Кошельков выживет?

– Это тот? – Врач через плечо, не поворачиваясь ткнул пальцем в сторону Кошелькова, над которым стоял фотограф с треножником. – Удивляюсь, что до сих пор жив: кровавое решето. Закурить не найдется?

Виктор достал кисет.

– Махорочка? Один мой коллега считает, что для здоровья она полезней. Знаете, конечно, профессора Гераскина?

Я ответил, что профессора Гераскина мы, к сожалению, не знаем.

– Большой оригинал-с! Про него рассказывали, что он…

– Белецкий, Сухоруков! – крикнул Мартынов.

Надо было перенести Кошелькова в пролетку. Он оказался неожиданно тяжелым. Мы вчетвером еле его подняли.