Конец цепи - стр. 47

Проснувшись пять часов спустя в свое второе утро в заключении, Вильям был полон энергии. Он в последний раз чувствовал себя так хорошо столь давно, что уже успел забыть, когда это было.

Никто не постучал в его дверь. Никакого будильника, никто не сказал ему, что пора вставать, но он все равно сел на край кровати почти ровно в семь, бодрый, в мыслях уже готовый начать с того, на чем закончил вчера.

Он отпустил мысли в свободный полет, а потом пошел в ванную и излишне долго принимал теплый душ, в то время как мыслительный процесс продолжался сам собой.

Затем он, к собственному удивлению, лег там же на пол и сделал свои первые черт знает за какое время отжимания.

Это далось ему значительно тяжелее, чем раньше, насколько он помнил.

Но, упав на пол после восемнадцати повторений, он чувствовал себя победителем. Пусть его руки ныли, он вспотел, но мышцы явно не совсем атрофировались и еще все помнили, что обрадовало его. Требовалось просто делать все снова.

Точно как многое другое. Просто делать.

В комнате кто-то побывал, пока он приводил себя в порядок, и поставил поднос с завтраком у его кровати. Он был столь же большим и также радовал глаз разнообразием красок, как и в предыдущий день, но Вильям довольствовался лишь чашкой кофе и одним фруктом и предпочел сконцентрироваться на газетах, которые также лежали на подносе. На них стояла вчерашняя дата. Но все равно он остался доволен.

Шведские ежедневные издания, оба.

Он пробежал глазами по первой полосе, особенно ни во что не углубляясь. Потом сосредоточился на одном издании, перелистал его и раскрыл на разделе, касавшемся событий в Стокгольме.

Просмотрел заголовки. Внимательно. Один за другим.

Потом отложил в сторону, поменял на конкурента, повторил все то же самое.

Там тоже ничего.

Ладно.

Он сложил газеты снова. Вернул их на поднос, первой полосой наружу. Зачем им знать, что он искал.

О его исчезновении не упоминалось нигде, и, даже если это вызвало сожаление с его стороны, ничего другого и не следовало ожидать. Единственным человеком, кто мог хватиться его, была Кристина. Но, насколько он понимал, те, кто увез его, позаботились обстряпать все так, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Какие бы мысли ни возникли у нее по поводу его пропажи, они не нашли свое отражение в газете.

Еще большая причина, подумал Вильям, поступить так, как он задумал.

Когда Коннорс десять минут девятого постучал в его дверь с целью узнать, готов ли он начать новый рабочий день, Вильям был уже давно одет.

И рвался в бой.

И имел собственные планы.

О которых уж точно не собирался рассказывать Коннорсу.