Комсомолец-1. Повести и рассказы о любви - стр. 10
Я стал бурно и обильно кончать в нее. Она лежала тихо-тихо, как мне показалось, опять спала. Вдруг встрепенулась.
– Разрешаю звать меня так, как ты сам захочешь: Евгеньюшка, Евгеня, Геня, Женя, Женюра, Женюша, Евгеша, Ева, Еня, Ена, Енюта, Енюха, Енюша, Еняха, Еняша. И приходить можешь всегда-всегда, когда захочешь. Придешь? Договорились?
На выходе она еще некоторое время повисела у меня на шее.
– Я буду ждать, ты мне нравишься, рыцарь.
– Я Гусар. Я приду. Не обещаю, когда, но приду…
Комсорг курса
– Гусар, – обратилась ко мне комсорг курса в галдящей аудитории. – Можешь сказать так громко, чтобы все в аудитории помолчали минутку и услышали меня?
Гусар, Поющий Гусар, просто Поющий… Так звали меня на курсе, – да и во всем вузе, – во время учебы. Для знавших меня, оно осталось и на всю жизнь. Прозвище было не постоянным, и скорее использовалось изначально больше за глаза, но оно оправдывало мое постоянное стремление дарить всем, – и в первую очередь девушкам и женщинам, – радость, удовольствие, спокойствие, уверенность и другие чувства, которые так нужны для нормальной жизни, для любви и дружбы. Я отдавал всего себя в общении, в стихах и прозе, которые уже тогда много писал, всегда протягивал руку помощи всем нуждающимся, – и потому стал носителем такого странного прозвища. Мог прийти на занятия и беспричинно одарить всех девушек группы цветами, принесенными без всякой причины, такой же охапкой, – раздать, улыбнуться каждой, – а потом тайком наблюдать, как они посматривают на эти цветочки, лежащие рядом с тетрадями на учебных или лабораторных столах. Мог просто подложить кому-то в конспект лист со стихами или громко и без всякой причины на всю учебную аудиторию читать свои стихи или декламировать классиков.
А еще любил петь, напевать, мурлыкать тихонько «под нос» понравившиеся или пришедшие на ум мелодии, песни, арии и пр. Тихонько, почти «про себя», потому что при попытках исполнить их громко, это было не эстетично, как я думал, или как мне казалось.
Но голос у меня был громкий. И потому я, даже не сильно напрягая голосовые связки, попросил галдящую аудиторию выслушать молча объявление комсорга курса нашего факультета. И все услышали и молча его послушали.
– Гусар, можешь зайти после занятий ко мне в комитет комсомола? – комсорг курса, она же девушка Галя лет на пять-шесть старше меня, произнесла уже после лекции.
Я кивнул головой и сразу забыл об этом. После занятий у меня были факультативные занятия, профессиональные кружки, разговор с другом… Я вспомнил об обещании Галине только проходя мимо комитета комсомола института уже так поздно вечером, когда по зданию ходило больше охраны и уборщиц, чем студентов.