Комментарии к пройденному - стр. 31

Беркова: Итак, что имеется в виду, когда вы утверждаете, что книга на низком уровне?

Ильин: Книга очень сложна.

Б. – В чем же? Она содержит закрытые сведения?

И. – Нет, что вы…

Б. – В ней есть утверждения, противоречащие нашим взглядам на науку и технику?

И. – Нет, об этом в заключении не сказано.

Б. – Так при чем же здесь низкий уровень?

И. – Имеется в виду низкий литературный уровень.

Б. – Об этом судить не Главатому, но что же все-таки имеется в виду?

И. – В книге употребляется много сложных научно-технических терминов, которые непонятны рядовому читателю.

Б. – Например?

И. – Ну… всякие. Вот, например, есть термин, который, может, и употребляется среди узких специалистов, но массам он непонятен.

Б. – Какой именно?

И. – Сейчас вспомню. А… Абра… Ага, вот. Абракадабра. (Помнишь, Боб? „Это не сигналы, это абракадабра“.)

Б. (сдерживаясь) – Это не научный термин. А еще?

И. – Еще например есть термин… Ки… Кибер.

Б. – Вы слыхали про такую науку – кибернетику?

И. – Слыхал.

Б. – Вот это слово от этой науки.

И. – Вот я и говорю – не всем будет понятно.

Б. – И все остальные ваши замечания в таком вот духе?

И. – Да.

Беркова вернулась в Детгиз, доложила Компанийцу, тот сейчас же позвонил в Главлит, и через час мы с Берковой пошли в Главлит и забрали „В“. Сразу же отдали в производство. Вот и все.

Вот и все, что я хотел тебе сообщить. Здорово, правда?

Почти три месяца нервотрепки, остановка производства, убыток в несколько тысяч…»

Это было наше первое серьезное столкновение с машиной цензуры, причем, заметьте, не с Главлитом даже, а лишь с дочерним его филиалом. Мы тогда с огромным облегчением перевели дух, но мы и представления еще не имели, каково это бывает НА САМОМ ДЕЛЕ.

Вообще надо признать, что «Возвращение» совсем немного пострадало от идеологической правки и – только на редакционно-издательском уровне. Высшие инстанции, слава богу, не вмешивались. Во-первых, не та была фигура АБС, чтобы ими интересовались идеологические вожди; во-вторых, к фантастике относились в те времена вполне пренебрежительно, да и сами времена, повторяю, были чертовски либеральные.

Однако парочку-другую «лакейских» абзацев мне таки пришлось из повести выбросить, готовя ее к настоящему изданию. И первой же жертвой чистки стала многометровая статуя Ленина, установленная над Свердловском XXII века по настоятельной просьбе высшего редакционного начальства, – таким образом начальство хотело установить преемственность между сегодняшним и завтрашним днем. Мы, помнится, покривились, но вставку сделали. Кривились мы не потому, что имели что-нибудь против вождя мировой революции, наоборот, мы были о нем самого высокого мнения. Но от всех этих статуй, лозунгов и развевающихся знамен несло таким идеологическим подхалимажем, что естественное наше чувство литературного вкуса было покороблено и оскорблено.