Колокола - стр. 3

Маленький колокол имел также свою историю, хотя и не такую удивительную. Когда окончилась война, народ опять стал собираться в старой церкви, но не было колокола, который призывал бы их к молитве, потому что в то время большой колокол еще лежал на дне озера всеми забытый. Откуда взять денег для нового колокола? Поселяне стояли да раздумывали, почесывая за ухом, что у нас всегда принято делать, когда надо основательно обдумать какое-нибудь серьезное дело. Но женщины и девушки знали, что делать. Они принялись прясть и ткать. Прялки жужжали день и ночь, и день и ночь челн, как стрела, летал через тонкую основу. Таким образом наработали они несколько сотен локтей[1] тончайшего полотна и думали, что этого-то уж наверное хватит на покупку нового колокола. Бедные! Они не знали, что металл дорог, а мастер, пожалуй, и еще дороже. Когда они предложили свое полотно мастеру в Стокгольме, то он давал им в обмен обеденный колокол, точь-в-точь такой, в который обыкновенно звонят на кораблях, когда каша подана и краснощекий повар, вооруженный большой ложкой, стоит в дверях кухни. Что было делать? Нельзя же было повесить на колокольню обеденный колокол! В это время королевой в Швеции была Ульрика Элеонора. До нее дошли слухи о полотне и колоколе, и ей очень понравилась предприимчивость финских женщин и девушек. Недолго думая, засадила она своих фрейлин прясть и ткать, и сама пряла и ткала вместе с ними. По всей вероятности, благородные дамы сморщили-таки свои носики, но в те времена делалось многое, что теперь казалось бы невозможным. Все, что таким образом было спрядено и соткано, купила королева, а деньги были тотчас же отосланы колокольному мастеру. И вот приобретен был, наконец, колокол, немногим меньше большого, но зато гораздо блестящее. А когда в первый раз раздался его ясный звон, то женщины плакали от радости, девушки набожно складывали свои руки, и все горячо благодарили Бога и добрую королеву; что же касается до того, что они сами сделали – это они считали такими пустяками, о которых не стоило и вспоминать.

Это – история колоколов. А теперь мы будем говорить о Лизе, дочке сторожа.

Ее отец, здоровый, плотный мужик, был сторожем, а вместе с тем и пономарем сельской церкви. По воскресеньям, после того как он отпирал церковные двери, он отправлялся тотчас же на колокольню, предоставляя прихожанам самим заботиться о себе. Ух, что за звон раздавался тогда! Тут-то маленькая Лиза потихоньку прокрадывалась вслед за отцом вверх по лестнице. Первое время ей попадали шлепки за такое преступление, но вскоре к этому привыкли, и Лиза быстро взбиралась по высокой лестнице, не глядя ни направо, ни налево. Там она тихо сидела и смотрела молча, как тяжелый, громадный колокол начинал раскачиваться: сперва он делал маленькие размахи, потом все шире и шире, язык начинал качаться, как маятник в стенных часах, и бум-м-м! ударялся о колокол, и из самого сердца металла вырывался могучий звук, который разносился далеко кругом. Все выше и выше взлетал колокол, пока, наконец, не заносился так высоко, что опрокидывался и на мгновение оставался неподвижно, как бы раздумывая, остаться ли ему в таком положении или упасть, но затем со звоном падал вниз и снова взлетал по другую сторону перекладины. И что за звон стоял в воздухе, что за треск раздавался по всей колокольне! Казалось, все стены готовы были обрушиться. Но как раз под самым серо-желтым колоколом сидела на скамеечке маленькая белокурая девочка; она молча улыбалась, и никогда не приходила ей в голову мысль, что колокол мог обрушиться на ее голову, как гора, так что от нее не осталось бы и следа.