Колдовская метка - стр. 24
Взгляд притянули фонари в гавани. Они нежно покачивались на волнах, обозначая фрегат, но скрывая его очертания. Хьелль чувствовала, как море гладит корабль, так же ясно, как и касание ветра на коже. Утром кроваво-красное судно заберёт Стейнера, и помешать она бессильна.
– Не стой на холоде, – велел Марек, затем положил руку на плечо дочери и неумело обнял.
Хьелльрунн неохотно покорилась, хотя её душила ледяная ярость – он подозревал в ней колдовство, но молчал об этом.
– Я правда на неё похожа?
Вопрос скрывал не тоску, а гнев, что истина открылась так поздно.
Узнавать что-то новое о маме нужно по крупицам и со слезами счастья, а не разом перед расставанием со Стейнером.
– У тебя её глаза, да и волосы тоже, только ты ленишься причёсываться.
– Где она теперь?
– Её забрала Империя, – ответил Марек.
Он отстранился, избегая смотреть на дочь, и устремил взгляд во мрак снаружи.
– Мы недолго пробыли вместе, но успели дать жизнь двум прекрасным детям, и всё это время она жила с оглядкой и постоянно ждала.
– Что её найдут Зоркие, – догадалась Хьелль.
– От них не спрячешься, рано или поздно всё равно отыщут. – Марек пнул сапогом наковальню. – В конце концов она сбежала. И к лучшему.
– А имперцы знали, что у неё есть дети?
– Нет, само собой. – Марек закрыл дверь и задвинул засов, отрезая от взора ночь. – Иначе убили бы вас в пример другим.
– Кому – «другим»?
На вопрос отец не ответил, но задал свой.
– Какие… – Он нахмурился и повторил: – Какой у тебя дар?
– Дар? – с отвращением переспросила Хьелль, криво усмехнувшись. – Никакого дара у меня нет. Я просто чувствую. Знаю, когда пойдёт дождь, к примеру, или угадываю прилив.
– И всё? – изумился Марек, отчего Хьелль кольнул стыд.
– А ты думал, твоя дочь – могучая колдунья?
– Прости, Хьелль. Я ведь не знаю, как это устроено, и совсем забыл, что тебя никто не учил.
– А ещё забыл, что мне всего шестнадцать.
– Да, извини. – Отец прижал уголки глаз кончиками пальцев, и по лицу явственно растеклась усталость. – Значит, просто чувствуешь?
– Лучше всего мне в лесу, там я ощущаю свободу. Воображаю, как под землёй по своим норкам и ходам бегают разные зверьки.
– Может, всё это и правда?
Марек долго смотрел на дочь, точно подбадривая, а потом жестом поманил на кухню.
Вернер сидел за столом и коротким ножом чистил ногти. Он оторвался от своего занятия и без всякого выражения взглянул на племянницу. Стейнер говорит, что Хьелль – любимица моряка. Но ей до этого нет дела. Отец, например, больше выделяет брата, так что всё по-честному, насколько вообще в семьях это возможно.