Колдовская метка - стр. 23
– Я не собираюсь пить в конюшне. На мне нет метки, и я не лошадь.
– Или конюшня, или ничего. Иди. И постарайся пробраться незаметно.
Стейнер неохотно кивнул. Как в дурмане, он задворками обошёл таверну. Конюшня, обветшалое деревянное строение, нищенски ютилось позади. Из трактира доносились громкие отрывистые голоса, и юноше даже почудилось, что он вот-вот услышит своё имя. Сквозь закрытые ставни пробивался свет и приковывал взгляд. Стейнер с наслаждением воображал застарелый запах пива и беспорядочный ворох соломы на полу; он жадно прислушивался к громовым взрывам хохота и приглушённому гулу разговоров. Вряд ли на острове его ждут подобные удовольствия.
Молодой кузнец юркнул в конюшню и нашёл пустое стойло. Кристофин заранее всё подготовила: два табурета, фонарь и две глубокие кружки. Солому покрывала старая попона. Дочь трактирщика проскользнула следом с глиняной кружкой в руках и озорной улыбкой на лице.
– Накрыто на двоих, – заметил Стейнер.
– Пить в одиночестве вредно, – ответила Кристофин и устроилась на попоне.
Он внимательно посмотрел на девушку.
– Зачем такое участие? Зачем ты всё это делаешь?
– В школе я никак не решалась с тобой заговорить. Взрослея, стала волноваться, что скажут другие девчонки.
– Потому что я не умею читать, – догадался Стейнер и привычно испытал стыд.
Кристофин покачала головой и продолжила как ни в чём не бывало.
– А теперь ты уезжаешь, и я поняла, что не следовало стесняться… Плевать теперь на чужое мнение.
– А сегодня что? У меня вроде как метка.
– Каково это?
– Что?
– Колдовская метка. Какие у тебя способности?
Стейнер устало хохотнул и приложил мозолистую ладонь ко лбу. Он понял, что сейчас разрыдается от отчаяния, и закрыл лицо руками, чтобы скрыть свою слабость от Кристофин. Однако вскоре почувствовал, как её тёплые пальцы касаются ладоней, отводя их в сторону.
– Меньше слов, больше выпивки, – сказала девушка и наполнила кружки.
– У меня нет метки, честно. Это иерарх, чтобы его… – Не успел он закончить фразу, как Кристофин потянулась и нежно его поцеловала.
– Я тебе верю, – наконец сказала она.
Стейнер тут же отбросил все мысли о Владибогдане, Синоде и Империи. Последняя ночь принадлежала только ему.
5
Хьелльрунн
«Многое и по сей день остаётся для нас тайной, но трактаты утверждают, что у колдовских меток четыре направления, по главным стихийным элементам. К примеру, прорицание и телепатия рождаются со знаком ветра».
Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде
Стейнер ушёл, и вновь воцарилась долгая тишина, которую Хьелльрунн отчаянно хотелось нарушить. Она стояла в дверях кузницы, едва сдерживая крик. Пусть весь город знает о её боли. Пусть мёртвые в Хеле оглохнут от её вопля. И пусть брат вернётся, а колдовская метка исчезнет.