Кого-то надо убить - стр. 28
– Дела… Если ничего в военкомате не обломится, я вам не завидую. Но я так понимаю, что вы от меня не сочувствия ждете. Но помощник из меня аховый. Вообще-то, как человек культурный, – он усмехнулся и развел руки, словно приглашая к осмотру кабинета, – я на разных совещаниях бываю – городских, областных, даже республиканских, в Москву езжу, вернисажи посещаю, мастерские художников и скульпторов. Не только занимаюсь выкачиванием денег из этих, – он показал на пульт, – но и журналы специальные почитываю, по профилю. Но сказать вам, Михаил Митрофанович, мне толком нечего! В Москве – да, там балаганов хватает, где восковые копии актеров, политиков, спортсменов выставляют. Но чтобы у нас в городе кто-то такие штуки делал – не слышал.
– Жаль. – Кочергин встал, прошелся по кабинету, пригибаясь при каждом шаге.
– Как здоровье-то? – В голосе Балашова не было и намека на сарказм, который нередко окрашивает слова больного человека при общении с кем-нибудь, тоже страдающим от недуга.
– Подагра. Помнишь, еще при тебе вцепилась. Ну и не отвяжется никак. А идти надо. Пойду я.
– Провожу.
У лестницы Балашов остановился.
– Заходите, Михаил Митрофанович. С поводом и без. Мне приятно… А историю вы мне рассказали жутковатую. Прямо сюжет для фильма. Из тех, что когда-то у меня в видеозале крутили. Ох, глядите, доберутся до вас газетчики!
– Эти нафантазируют. Со свету сживут. Уйду на пенсию – к себе примешь?
– Эх, Михаил Митрофанович! Я тут брякнул ненароком, что не завидую вам. Еще как завидую. Моя бы воля – все бросил, вернулся. Но вот она, стерва, – Балашов зло шаркнул прямой, как палка, ногой, – не пускает. Если бы оттяпали ее тогда, сделали бы мне протез, носил бы я его и не терзался попусту, а то вроде есть нога, а вроде и нет ее.
– Побойся Бога! – Глаза следователя вдруг стали пустыми, а потом также неожиданно вновь наполнились теплотой. – Ну, счастливо.
– И вам.
У входа охранник окинул Кочергина цепким взглядом. Михаил Митрофанович посмотрел на орденские колодки на груди парня и вышел на улицу. Остановился, оглянулся. Новенький, с иголочки, фасад Дворца культуры сверкал хромом и зеркальными стеклами. В стеклах плыли облака.
12
Игорь отложил скальпель и раздвинул пластик. Василий Федорович Крапивницкий погрузил руку в грудную клетку, пошарил там.
– Есть!
Путилин принял из рук криминалиста сердце куклы. Обычное человеческое сердце. Только из гипса.
* * *
В кабинете следователя Максим не задержался, спустился во двор. Там сел на скамейку, подставил лицо солнцу и закрыл глаза. Улыбнулся, вспомнив, как гладко все прошло в военкомате. Миловидная девушка в форме мигом отыскала целую дюжину Виноградовых. Из них в военно-воздушных войсках служил один – Алексей Николаевич, проживающий на Первомайской, дом 4, квартира 18.