Когда закончится декабрь… - стр. 2
– Ты чего? – поразилась Глаша. – Иди отсюда! Фу!
Но собака подвинулась еще ближе и коснулась мордой Глашиных сапог. Глаша отступила на шаг и удивленно наклонилась к животному.
– Ты что, меня выбрала? Это ошибка! Иди домой… Тебя, наверное, ищут.
– Да никто не ищет ее, – проходящая мимо женщина жалостливо кивнула на собаку. – Видите, какая она грязная и неухоженная. Бедное животное… Забирайте, – она пошла дальше.
– Умные все такие, – раздраженно буркнула Глаша. – Вот и забирайте себе, – она растерянно потопталась на месте, умоляюще посмотрела на собаку. – Иди, а? Отстань, слышишь? Уходи, сейчас закричу!
Но собака, доверчиво перебирая ушами, жалась к ее сапогу. Тогда Глаша повернулась и, набрав воздуха в легкие, побежала по улице, надеясь оторваться от неожиданной спутницы.
Пробежав метров двадцать, она, запыхавшись, оглянулась… Собака бежала следом. Шаг в шаг…
– Так, понятно, – Глаша обреченно развела руками. – Что с тобой делать, пошли…
Вера Павловна, ее мама, едва Глаша с собакой переступила порог квартиры, обмерла от неожиданности.
– Боже мой! Глафира! Что это?
– Не что, а кто, – Глаша, стаскивая с ног сапоги, досадливо поморщилась. – Это собака. Привет, мам.
Вера Павловна, заведующая детским садиком, женщина строгая, пунктуальная и чрезвычайно щепетильная, нервно сдвинула брови.
– Вижу, что не бегемот. Но я хочу знать, что она делает в нашей квартире?
– Не знаю, – развела руками Глаша. – Она выбрала меня. Не бросать же ее на улице.
– Как это выбрала? – Мать недоуменно захлопала глазами. – Она тебе что, сообщила об этом?
– Нет, – усмехнулась дочь, – я поняла это по ее глазам.
Неторопливо сняв пальто, Глаша надела на ноги видавшие виды домашние тапочки и, погладив собаку по голове, указала на коврик возле двери.
– Вот твое место. Дальше нельзя, а то мама нас с тобой вместе выставит на улицу!
– Очень смешно, – мать брезгливо поглядела на непрошеную гостью. – Что мы с ней будем делать? Я не хочу, чтобы в моем доме жила собака. Выведи ее на улицу! Сейчас же!
Глаша тут же послушно кивнула, и, открыв входную дверь, бесстрастно кивнула собаке:
– Иди!
Собака даже ухом не повела. Презрительно глянув на открытую дверь, она прошла к коврику, по-хозяйски улеглась на него и, вильнув хвостом, широко зевнула.
Глаша победно улыбнулась, захлопнула дверь и торжествующе пожала плечами.
– Вот! Не идет! Хочет жить с нами, – она подмигнула собаке. – Ну, ты и нахалка!
Мать, возмущенно покачала головой и пошла на кухню.
– Так и быть, пусть переночует. Одну ночь. Но завтра чтоб духу ее здесь не было, поняла? Она же грязная, вонючая…