Размер шрифта
-
+

Когда зацветёт жасмин - стр. 24

Я киваю, но слёзы уже подступают к глазам. Я не хочу плакать, не хочу показывать слабость, но от одной только мысли, что бабушка могла…

Дверь снова открывается, и в комнату входит врач. Мужчина лет пятидесяти, с седыми висками, в белом халате. «Доктор Сандерс, MD» написано на его бейджике. В руке он держит планшет, и его взгляд внимательный, но не отстранённый – скорее сосредоточенный.

– Добрый день, Лилиан? – он садится на стул напротив меня, кладёт планшет на колени. – Я доктор Сандерс, кардиолог, который сейчас наблюдает вашу бабушку. Вы уже говорили с медсестрой?

Я киваю, сжимая руки в кулаки.

– Хорошо. Тогда я объясню подробнее. У вашей бабушки произошёл острый инфаркт миокарда. Мы стабилизировали её с помощью лекарственной терапии и оксигенотерапии. Сейчас её состояние контролируемое, но нам нужно провести коронарографию, чтобы оценить степень повреждения сосудов. Возможно, потребуется ангиопластика.

– Это… операция? – мой голос дрожит.

– Минимально инвазивная процедура, – доктор кивает. – Через катетер в артерию вводится специальный баллон, который расширяет закупоренный сосуд. В некоторых случаях устанавливается стент. Мы обсудим это подробнее после обследования.

Киваю, но в груди всё сжимается от страха. Холод пробегает по спине, ладони становятся липкими, а пальцы предательски дрожат. Воздуха будто не хватает, как будто я нахожусь под водой, и чем больше пытаюсь дышать, тем тяжелее становится в груди.

– Она очнётся?

Доктор смотрит на меня с лёгким сочувствием. Его губы чуть поджаты, а брови едва заметно сведены. В голосе нет излишней мягкости, но он говорит размеренно и уверенно, словно хочет передать мне часть своего спокойствия.

– Она сейчас под лёгкой седацией, чтобы минимизировать нагрузку на сердце. Вы можете остаться с ней, но она, скорее всего, пока не будет осознавать ваше присутствие.

Киваю, прикрывая рот рукой, чтобы не разрыдаться вслух. Доктор что-то говорит Ханне, она снова проверяет показатели на мониторе. Я сижу в кресле у кровати и просто держу бабушку за руку, надеясь, что она меня чувствует.

– Я с тобой, ба, – шепчу я, сжимая её руку чуть крепче.

Её кожа по-прежнему прохладная, но я чувствую слабое тепло. Слёзы наконец находят дорогу наружу, скатываясь по щекам и исчезая в складках простыни.

В комнате тихо, лишь мерный писк мониторов напоминает о том, что сердце пациента ещё бьётся. Воздух пропитан запахом антисептиков, а за окном виднеются улицы города, залитые дневным солнцем, тёплым и слепящим, растягивая длинные тени по тротуарам. В воздухе дрожит марево жары, а редкие машины медленно ползут по дороге, словно всё в этом дне замедлилось.

Страница 24