Когда вернусь в казанские снега… - стр. 57
Ваханкин пригласил инженера к себе.
– В общей палаточке жить вам вроде не с руки.
Жильё не понравилось Кущевому. На столе и на комоде лежали кружевные дорожки, на окнах стояли цветы, а под потолком висели две почему-то пустые птичьи клетки. Всё утлое, крохотное. Хозяйка, одетая в длинную кофту в блёклых цветах и чёрную юбку, напоминала монашку. Говорила она тихим, неласковым голосом и встретила Кущевого нерадостно.
Внимание Кущевого привлекла печь.
– Значит, кирпич сюда всё-таки ухитрились привезти.
– Я её из глины слепил. – В глазах у Ваханкина вспыхнула гордость, и во всей его фигурке появилось что-то торжественное. – Это ещё под Москвой, я ведь тамошний, в военные годы такие печурки клали.
– Вот как! А чего ж вы из-под Москвы так далеко забрались?
– Да, знаете, детки выросли, в начальники вышли и бросили нас, стариков. Вот мы с Анной Андреевной и решили со скуки податься сюда…
– Зачем зря говорить-то, Сергей? – вмешалась жена. – Никакие они не начальники. Одна дочь, правда, на доктора учится, а вторая – простая ткачиха… Чем бахвалиться, пойдём-ка отсюда. Дай человеку отдышаться с дороги.
Кущевой умылся, переоделся, поужинал при керосиновой лампе и вышел на крыльцо. На небе ни звёздочки, тишина и темень такая, точно вокруг всё залито тушью. Из тайги доносятся непонятные звуки и шорохи.
Кущевому стало жутко, но он пересилил себя, шагнул в темноту и наткнулся лицом на что-то живое, шерстистое, тёплое. Это было так неожиданно, страшно, что Кущевой вскрикнул и отшатнулся. Во тьме раздался то ли храп, то ли фырканье, что-то затопало и, с треском ломая ветви, умчалось в тайгу.
Темноту прорезала полоса яркого света. Из дома с лампой в руках вышел Ваханкин, спросил с тревогой:
– Она вас не зашибла случайно?
– Кто – она?
– Должно быть, ваша кобылка. От мошкары возле дома спасалась. Тут дымком пахнет.
Кущевой отказался от ночного знакомства с пикетом – лёг спать. Но уснул не скоро. Всё думал, как выбраться из этой «дыры».
Спутникам Кущевого Ваханкин сказал:
– Хором для вас не приготовили. Завтра поставим палаточку, а пока что не обессудьте. Сейчас, как говорится, каждый кустик ночевать пустит.
Ночевали на опушке возле спуска к реке. Костёрчик стрелял искрами и потрескивал. Над ним, мешаясь с дымом, висела, наклонясь по ветру, суетливая жужжащая туча мошкары. Где-то внизу плескалась невидимая Горунь, а вокруг стояла тьма, неизвестность…
Всем было немного тревожно. Всем, кроме Галанова. Ему не привыкать ночевать у костров. Правда, не на Дальнем Востоке. Да земля везде одинаковая, только тут словно как-то построже.