Когда устанет даже смерть - стр. 102
— А как живёте вы? — в лоб задал он вопрос Талике.
— Вы же сами видите, — растерянно ответила она.
— Нет, я имею в виду на самом деле. Это как в магазине. Есть красивая витрина для покупателей, а есть настоящая жизнь.
С губ идиллийки сорвался тяжёлый вздох.
— Как мне убедить вас, что это и есть наша жизнь?
Ответ Чимбик знал давно.
— Я хочу выйти в город. Не в туристическую зону. Увидеть.
— Нам запрещено покидать этот квартал, садж, — напомнил Брауни.
Это Чимбик тоже знал.
— Я попробую получить для вас такое разрешение, — неожиданно для репликантов сказала Талика. — Если вы сумеете провести какое-то время среди детей тут, думаю, что вы вполне готовы выйти в город.
Сержант смерил её недоверчивым взглядом.
— Зачем это вам? — прямо спросил он.
Идиллийка какое-то время медлила с ответом, будто сама его не знала.
— Я просто хочу сделать что-то хорошее для вас, — наконец сказала она.
— А что взамен? — насторожился Чимбик.
— Наверное, взамен я немного успокою свою совесть, — опустила взгляд Талика. — У вас не было детства, так пусть хоть сейчас что-то изменится к лучшему.
Ответа сержант не понял. Какая связь между чувством вины, которое дворняги называли «совестью», и процессом роста репликантов? Почему идиллийка, не имевшая к этому отношения, испытывает вину? Почему считает, что у него не было детства? Он прошёл все положенные этапы взросления.
Но тему сержант развивать не стал, опасаясь спугнуть удачу. Кто знает, может, Талика и правда сумеет договориться о пропуске в город?
— Я... буду благодарен, если вам удастся, — ответил Чимбик.
Брауни выход за пределы туристической зоны не волновал. Он встал со скамейки и настороженно, будто передвигался по минному полю, шаг за шагом двинулся к группе играющих детей, среди которых мелькала и ребятня с фиолетовой кожей. Чимбик его понимал: ему и самому было любопытно ещё раз испытать эмпатию на себе. До сих пор его знакомство с этим воздействием можно было назвать скорее негативным опытом. Если не считать молчаливого понимания Эйнджелы, он испытывал на себе в основном страх и боль эмпатов. А ведь они, наверное, могли поделиться и чем-то хорошим. Как эти дети.
Чимбик с интересом и лёгким беспокойством считывал телеметрию брони Брауни. Тот как раз остановился, разглядывая ребятишек, валявшихся в траве с крупными рысями. Сержант обратил внимание на специальные насадки на когтях кошек. Как местные решили проблему с зубами хищника, оставалось только гадать, но несчастными животные не выглядели. Ни обилие людей, ни повышенный уровень шума не волновали зверей, охотно игравших с детьми. Они прыгали на мелких дворняг, толкали мягкими лапами, валили на траву и ловко выворачивались из ручек.