Когда-то я была злодейкой - стр. 7
Здесь она не проживет и их, поскольку истощена морально и физически, измучена и труслива. А когда узнает, что ей и ее родным сестрам, живущим в закрытом полутюремном монастырском пансионе последние 8 лет, хотя ей говорят другое, приготовил отец по наущению мачехи, вообще будет готова руки на себя наложить из-за чувства вины и осознания своей глупости. Хороша картинка?
Елизавета застыла.
- А если я откажусь меняться? Что будет тогда?
-Да ничего…Лиззи все забудет, вернется и пойдет дорогой к ранней смерти, девчонок мачеха принудит уйти в монастырь, наследство их перейдет ее дочерям, а супруга она спровадит на тот свет, внушая именно ему вину за судьбы детей от первого брака.
- Что ждет меня? – прошептала Хмырова.
- Ты выживешь, станешь паралитиком, но с мозгами, умрешь в положенное время и пойдешь на перерождение, не помня себя прежнюю… Ну, когда–нибудь. Или выживешь, но Томас снова постарается от тебя избавиться, он поклялся на могиле матери.
- А Лиззи он примет? – вдруг оживилась женщина.
-Да, поскольку настаивал именно на обмене душами с жертвой, которой нужен мир и покой. Он и Бориса, и Майкла убедит в том, что ты изменилась, и в семье воцарится согласие. Лиззи будет о них заботится искренне, она не умеет по-другому.
Хмырова находилась в полном раздрае, но уже понимала, что выбора-то у неё реального нет: там однозначная смерть, которую ей предстоит принять, здесь – борьба, трудности, опасности, но – жизнь. А жить Елизавета хотела и собиралась. Так что…
-Согласна, я сделаю все, что смогу! – решительно заявила, выпрямившись и усевшись ровно, трансмирантка. – Что еще я могу и должна знать об этом месте и, главное – о сестрах.
Голос ответил не сразу. Но тон его был торжественен.
- Правильный выбор, голубушка. Тогда ложись, расслабься, я все в твою голову вложу. Надеюсь, ты проживешь достойную вторую жизнь, и когда мы встретимся снова, тебе не о чем будет сожалеть и нечего стыдиться. Прощай.
***
Совершеннолетие старшей дочери Николаса Мортена, по настоянию его жены Темперанс, было отмечено в узком семейном кругу, без помпы и особых приготовлений.
-Малышка не желает пышности, она у нас скромная, – с ласковой улыбкой оповестила на еженедельном суарэ представительниц колониального бомонда Темперанс Мортен. Сидящие за чайными столиками полтора десятка матрон усмехнулись про себя, но внешне понятливо закивали.
Темперанс Мортен была снобом, язвой и сплетницей, при этом считала себя светочем добродетели и истинно христианского смирения. Падчериц распихала в стороны, чтоб не мешали ее кровным дочуркам, но легенду выдала: девочки сами отказались от суетности мира, предпочитая тишь монастырских стен, а Лиззи нашла себя в служении семье, поэтому и не появляется на балах и раутах.