Когда тени вернутся - стр. 41
Лаура слушала во все уши, глаза ее блестели: никто из знакомых родичей так не излагал мысли и не строил конструкции фраз, которые одна за другой набегали друг на друга, точно возводя монолитное, мощное строение.
– Откуда берется ваша сила? Кто ее источник? – проговорила про себя Лаура так тихо, что шевелились одни губы.
– Бог един, – тихо ответил Флавий, – он сметет прежние языческие суеверия со сцены истории.
– Возможно, – ответила Лаура, – но там, откуда я родом, о нем не слышали. Моя мать и родители моей матери, и ее родители, все, кого я помню и кого помнят мои родичи, – все поклоняются силам природы, у которых есть разные имена. Как я теперь узнала, у нас их зовут так же по-римски, как и наш язык…
– Да, твоя речь точно пришла из прошлых столетий, но с северным диалектом… Будто первые смешения с германской речью только-только воплотились в тебе. Будто не было этих веков вражды, нашего триумфа, потом нашего поражения, и, наконец, нашего сдерживания. Но ты, а значит, и твой род застряли в плену заблуждений! Новая вера восторжествует! Силой ее будет любовь!
– Пусть так, – исподлобья посмотрела девушка, точно укутываясь в плотный капюшон, – но воинственная и мудрая Минерва вела тебя по жизни, а теперь на челе твоем навис меч Марса. И я пришла сюда, чтобы дать свободу своему народу, спасти свою мать от гибели в подземном мире! Прояви свою любовь, непринятый сын Рима, расскажи мне, где искать то, что снимет с нас проклятье?
При каждом новом слове Лаура все понижала голос, под конец дойдя до шепота. Но этот шепот отзывался раскатами далекого прибоя в мыслях Стилихона. Он слушал его, точно взвешивая свою дальнейшую судьбу, судьбу Империи, судьбу всего, что было дорого.
– О бездна богатства Рима, неисповедимы пути Господни! – наконец проговорил он твердым голосом. – Кто я, чтобы мешать указу судьбы? Что ищешь ты, дитя, расскажи!
Лаура рассказала слово в слово, что ей говорил Моран. Флавий внимательно слушал, время от времени теребя бороду, но не перебивал девушку. Когда та закончила, он встал и заходил по комнате.
– Золотая булла, Публий Квинтилий Вар… – начал неспешно полководец. – Твой шаман не все знает. Ее история столь же длинна, сколь и легендарна. Говорят, этой буллой в форме сердца владел в свое время сам Октавиан Август. Вар был его фаворитом, его любимчиком, был все время при нем по долгу службы. В частности, в восточной кампании, в походах 20-ых годов до нашей эры, когда будущий "отец отечества" заключил мир с парфянами. Тогда-то Август и передал буллу Вару. Я встретил упоминание об этом в письменах… В 405 году по моему приказу были сожжены Сивилинны книги, этот пережиток язычества, дававший право пророчествовать не от Бога!