Когда тебя любят - стр. 10
Но сейчас крякающий говор Эрнеста Хрисанфовича, может, из-за того что он хотел донести информацию шёпотом, был мне особенно непонятен. И, словно не замечая моей реакции на его появление, повторил несколько раз, что мой отец просит меня срочно ему перезвонить. И как только до меня дошло, что за известие принёс мне наш вахтёр, в зале стало как будто темнее. И как не было монолога Софии Ефимовны, так талантливо прочитанного Мирой. И словно я не участвовал в репетиции, поглощённый ожиданием того, что будет дальше… Я не помню, переспросил ли я его и, вообще, сказал ли я что-то. И если сказал, то как? Знаю точно, что не были для меня преградой ни репетиция, ни чернота зала, ни коллеги, ни Эрнест Хрисанфович с той секунды, когда сознание ко мне вернулось и я понял, что звонил мне отец.
Телефон, на который поступил звонок от отца, находился на вахте. Мой же сотовый – в гримёрке. Вахта была ближе, и именно туда я побежал и оттуда стал набирать цифры домашнего телефона отца. Набрал и слушаю. Гудки. Второй раз. Гудки, словно дома никого нет, а иначе бы подошли и ответили. Третий. Я спрашиваю у вахтера, мол, «Хрисанфыч, точно отец? Меня ли?» Он: «Точно. Тебя. И срочно».
И всё закружилось вихрем в моей голове. А может, и вокруг. Мне стало жуть как не по себе. И полетели мысли одна за другой, так что ни вцепиться, ни повторить. И я, в чём был, понёсся к отцу. Никого не посвящая в обстоятельства внезапного бегства. Никому не сообщая, вернусь ли и куда сбегаю. Молниеносно, без слов и лишних эмоций я бегом покидал стены родного театра, боясь, что не успею к отцу…
8
Эрнест Хрисанфович едва успел поймать брошенную в воздух трубку телефона. Опустив её на рычаги аппарата, выбежал следом. Но Вико он уже не увидел. А вернувшись, встретил разыскивающий взгляд Жени Белых.
– Что случилось? Где Вико? – глухо, но быстро спросил Женя у расстерянного вахтёра. За Женей в дверях показалась Мира. Расстреляв глазами пустую проходную, она остановила вопросительный взор на Эрнесте Хрисанфовиче.
– Звонил отец Виктора Дреза. Просил срочно с ним связаться! Но я не знал, что Вико так отреагирует! – пожимал плечами Эрнест Хрисанфович, смотря на актёров так, словно просил его не обвинять.
Женя взглянул на Миру, и тут же они разбежались по своим гримёркам.
А в это время сквозь сизую дымку улиц бежал по ледяной корке дорог мужчина в летних туфлях, чуть прикрытых широкими брюками, и бежевом свитерке. Прижимая к горлу ворот чёрной сорочки, чтобы не задувал холодный ветер, казалось, он придерживал голову. Пешеходы оглядывались. Нет, они не узнавали в нём известного в городе актёра и режиссёра, они просто обращали внимание на взрослого мужчину, на лице которого читалось неподдельное смятение. Он чувствовал: отцу нужна его помощь. Он всю жизнь ждал, чтобы отец его позвал. И свершилось! Отцу понадобилась помощь единственного сына.