Когда Париж был еще французским - стр. 13

– Так, прошу заполнить декларацию и предъявить всю имеющуюся у вас валюту, – гаркнул впереди стоящий таможенник, пустив по рядам бланки декларации для заполнения, и, зыркнув глазами-бусинками, еле заметными из-за выступающих мясистых щек, на сидящую сбоку от прохода худенькую, маленькую пожилую женщину с печатью интеллигентки на лице.

Женщина, вжавшись в сиденье, молча и растерянно смотрела на него.

– Повторять никому не буду, просто высажу! – грозно предупредил он.

Женщина смущенно показала ему на грудь: ее деньги были зашиты в бюстгальтер.

– И шо?! Вынимайте!

Чуть наклонившись вперед и прикрыв одной рукой грудь, она неожиданно ловким движением другой руки вырвала из декольте небольшую пачку завернутых в носовой платок долларов, видно, пришпиленных булавками к лифчику.

– Это шо, у всех там хранятся деньги? Быстро вынимайте и предъявляйте!

Его крупные загорелые пальцы стали пересчитывать предъявляемые пассажирами, вместе с таможенной декларацией, доллары, а народ внимательно наблюдал, чтобы деньги не прилипли к пальцам. Доверия к такой границе не было.

Опытные шоферы, не новички на этой трассе, заранее предупредили своих пассажиров, что если кто-то везет крупные суммы денег, их не следует указывать в декларации: во избежание полного досмотра пассажиров и многочасового простоя на границе.

Оказалось, семейная пара, сидящая впереди меня, везла крупную сумму долларов для покупки машины в Италии и внесла ее полностью, или частично, в декларацию.

Когда таможенники заглянули в эту декларацию, их лица просветлели, глаза наполнились живительной влагой, и они любовно попросили семейную парочку на выход, а двое из трех, словно конвой, последовали сзади. Богатеньких Буратино ожидал полный досмотр со стриптизом.

В салоне остался третий таможенник, который и завершал досмотр. Когда он подошел к молодоженам из Риги, те предъявили ему шестьдесят долларов.

– Это что, все? – недовольно воскликнул он.

– Да, – глаза ребят излучали святость.

Таможенник на минуту задумался, пристально вглядываясь в открытые лица ребят и, вроде, поверил.

Я не собиралась добровольно оголяться и указала в декларации восемьдесят долларов, лежащих в прямой доступности в сумочке (из трехсот имеющихся).

Похоже, большинство наших пассажиров были нищими.

Семейная пара возвратилась в салон только через несколько часов, на них лучше было не смотреть – становилось страшно, я отвела глаза.

Больше никого не тронули, но мы потеряли целый день, предназначенный для умопомрачительных впечатлений и сплошных удовольствий в Италии.

И наша сопровождающая не преминула нас этим «порадовать». Как можно ненавидеть людей и с ними работать, или в этом что-то есть, типа мазохизма.