Когда любовь соперница у смерти - стр. 29

С похабной улыбкой он что-то шепнул на ухо своему дружку, дождался, когда тот сальным взглядом оценит объект его внимания, а затем, поднявшись во весь рост, направился к нашему столику. Я чуть опустил голову, тяжело поднял на него глаза.

Я не стал угрожающе рычать, как волк, готовый вступить в смертельную схватку из-за самки, скалить клыки и вставать на дыбы, но вложил во взгляд всю силу своего боевого духа, зацементировав ее крепостью характера. Но то ли соперник обладал на зависть бронированным восприятием, то ли моему взгляду не хватало останавливающего действия, так или иначе, парень проигнорировал меня и сел за наш столик.

– Привет, я Серега, – глядя на Арину, хрипло, с пренебрежительно-заигрывающей оттяжкой верхней губы представился он.

– Шел бы ты отсюда, Серега, – угрожающе-тихо сказал я.

Он посмотрел на меня с искренним удивлением, как будто не мог понять, почему я до сих пор здесь.

– Твоя жена? – спросил он, кивком головы показав на девушку.

– Нет, но…

На мое «но» он не обратил внимания. Махнув на меня рукой, снова обратился к Арине.

– Хочешь на джипе покататься? – спросил он.

– Нет.

И Арина смотрела на меня удивленно. И еще в ее глазах в большой восклицательный знак вытянулось удивление. Она считала меня каменной стеной, но какой-то проходимец, казалось, разрушил эту иллюзию.

– А на мне? – не унимался Серега.

– Шел бы ты, – снова посоветовал я.

– Куда? – резко привстав над столом, спросил парень.

Он сделал стремительное движение, будто собирался боднуть меня головой, но я виду не подал, что испугался.

Признаться, страх перед этим типом я ощущал. Хотя бы потому, что от страха как такового невозможно избавиться вообще. Но я умел держать свою слабость в узде, контролировать ее, подчинять разуму.

Прежде всего, страх – это элемент самосохранения. Не бойся человек высоты, он запросто может пройтись по кромке крыши высотного дома, споткнуться, упасть и разбиться насмерть. Потерявший страх солдат может выпрыгнуть из окопа и побежать навстречу пулям, погибнув бессмысленной смертью. Я же мог кинуться на задиристого хама Серегу и натворить бед – или шею ему сломаю ненароком, или, осознав, что проигрываю ему, выхвачу из кобуры пистолет, с отчаяния нажму на спусковой крючок, убью. Поэтому страх и должен был удержать меня от выяснения отношений. Слабенький такой страх, но полезный.

А то, что парень давил на мое самолюбие, меня не очень смущало. Я же бывалый опер и давно уже привык не обращать внимания на выходки уголовников. И в силу этой привычки я должен был и мог воздерживаться от конфликта, насколько это позволяла ситуация…