Кодекс Агента - стр. 21
Делаю подсечку, и мужик валится на крышу. Вскакиваю на ноги и встречаю второго прямым хуком слева. Он уходит вправо, нарывается пахом на мое колено и, охая, сгибается пополам. Добиваю снизу в лицо. Охранника подбрасывает высоко вверх, будто он ничего не весит, а затем недвижимое тело падает в паре метров от меня.
Очухавшись, первый нападает на меня со спины. Я не вижу, а чувствую это. Верчусь вокруг своей оси и пробиваю ему ребром правой ладони в шею. Здоровяк охает, выпячивает глаза от удивления и боли, и его резко отбрасывает в сторону. Он кубарем летит на ржавый металл, медленно скользит вниз, и по ушам бьет скрежет плохо смазанных шестеренок.
Оборачиваюсь и вижу еще двоих. Их движения замедлены, а жесты неестественно плавны. Создается полное впечатление, что мы находимся под водой. Несколько мгновений парни удивленно таращатся на тела поверженных товарищей, затем бросаются в атаку, явно разыгрывая заготовленную и хорошо отрепетированную комбинацию. Охранники берут меня в клещи и нападают синхронно, но либо они слишком медлительны, либо я слишком быстр.
Иду им навстречу сквозь ставшим очень густым воздух. Ловлю кулак левого раскрытой ладонью, другой рукой дергаю его на себя и пробиваю ногой в солнышко. Мужика разворачивает вокруг своей оси, я слышу противный хруст в его плечевом суставе, и пространство оглашает рокочущий вопль. Отпускаю руку страдальца, и его туша с протяжным грохотом валится на спину.
Второй замирает, затем пятится и смотрит на меня оценивающе и удивленно одновременно. Улыбаюсь ему и делаю шаг навстречу. В глазах парня плещется страх. Он разворачивается, явно намереваясь бежать с поля боя, но в этот момент на крышу запрыгивают еще несколько мордоворотов. Они облачены в тяжелую армейскую броню.
Мне не одолеть семерых профессионалов сразу, а если у них есть стволы…
Тьма меня раздери! Два тщательно продуманных плана отступления рассыпаются прахом, остается лишь третий, такой же самоубийственный, как и само покушение. Сбрасываю оцепенение, разворачиваюсь, хватаюсь руками за край вентиляционной шахты и запрыгиваю на нее неожиданно легко.
Бегу прочь от Тверской настолько быстро, насколько могу. Справа внизу – Охотный ряд, слева – менее пафосные строения. Останавливаюсь на краю, едва не потеряв равновесие, и, ведомый инерцией, прыгаю на крышу. За спиной раздается грохот шагов моих преследователей и отрывистые распоряжения их командира, разобрать которые невозможно.
Не оборачиваюсь и продолжаю сумасшедший бег, надеясь на чудо. Шестым чувством ощущаю опасность и на полном ходу совершаю кувырок вперед. Над головой проносится светящееся лассо, а спину пронзает боль – в отличие от тренировочных залов, на поверхности крыши нет мягких матов.