Размер шрифта
-
+

Кочевье - стр. 24

Дмитрий заскочил в сарай и быстро вернулся с лопатой в руках. Леля оторопела. Он не шутил. Пытаясь отобрать лопату, женщина потянула черенок на себя, но муж толкнул ее с такой силой, что она едва удержалась на ногах. Дмитрий погнался за ондатрой. На крыльцо выбежали дочери, наперебой закричали:

– Папа! Что ты делаешь?

– Папа! Перестань!

– Уйдите отсюда! Не мешайте! – зло огрызался отец.

Лелю трясло. На побледневшем лице мужа хищный азарт, зрачки расширены

Расправа была не долгой: удар настиг несчастное животное, оно заверещало и заметалось, пытаясь уйти от преследования. Еще удар – из носа хлынула кровь, ондатра, теряя ориентацию в пространстве, успела сделать пару неверных шагов. Следующее попадание довершило дело.

Старшая дочь выкрикнула:

– Папа, ты же убийца!

Потом закрыла лицо руками, прислонилась к перилам и тихо заплакала. Младшая ревела во все горло.

– Замолчите! Развылись тут…, а то и вам сейчас достанется…

Леля обняла детей, чтобы они не видели, как довольный отец с демонически-победной ухмылкой проносит мимо них бездыханную тушку в сарай. Капитану и в голову не пришло, что крыса, несколько минут назад выбежавшая из-под крыльца, покидала их корабль.

Переводы Р.-М. Рильке

Прикосновение ангела

Ангел прикоснулся – замерцал,
Отразился лунный свет на море,
Сердца окольцованный коралл
Оживает на морском просторе.
Злая, беспредельная хандра
Уготована мне кем? Не знаю…
Бéрега и волн идет игра:
То окатят, то лизнут по краю.
Медленно спускаясь под луной,
Чьи-то души из нездешней дали
Вечно и безмолвно надо мной
Развевают бытие печали.

Из жизни одного святого

Он ведал страсти, что на смерть похожи,
Когда, казалось, выстоять нет сил
Он биться сердце медленней просил,
И, как дитя свое, держал построже.
Он был привычен выносить лишенья.
Тьму без рассвета в келье вороша,
Смиренной жертвой корчилась душа,
У судии прося за все прощенья.
Душе казалось, что она на ложе
У господина, чудо-молодца,
В пустынном месте – дева без венца.
И потому ее сомненье гложет.
Собою жертвуя, себя терзая,
Познал он счастье, нежность и любовь,
Держа судьбы в руках живой покров…
И отворились вдруг ворота рая.

Вечер

Меняет вечер одеянье над землею,
на кромку леса темную вдали бросая…
Ты у развилки двух дорог: перед тобою
одна уходит вниз, но в небеса другая.
Один стоишь, оставлен в темном поле,
тебя мрачнее лишь безмолвный дом,
ты, вопрошая, не взываешь к Вышней Воле,
как звезды, что мерцают серебром.
И разгадаешь ты неясное предвестье,
осмыслишь и поймешь, что ты почти у края.
Приоткрывается завеса вдруг, пугая:
в себе соединишь и камень, и созвездье.
Страница 24