Князь Барятинский. Ближний Круг - стр. 6

«Моя» комната оказалась такой огромной, что кровать стояла посередине. Как будто грузчики, устав, бросили её там, где остановились. Я понимал, что это, наверное, вариант нормы здесь, но внутри всё напряглось от чувства протеста.

Я не привык – так. Не привык быть открытым со всех сторон. Если я ложусь спать, за спиной у меня должна быть стена – надёжная, как боевой товарищ. Но это я решу после, когда лягу спать. Пока мне всего лишь необходимо отдохнуть.

Однако едва я присел на кровать, как до меня дошёл один неприятный факт. Я сидел перед дамой в одних трусах. Можно было бы, конечно, завернуться в одеяло, но я вдруг резко перестал чувствовать себя уставшим.

– Где… – начал было я.

– Это будет нелегко принять, – перебил меня старик. – Ты покинул свой мир и покинул его навеки. Сейчас ты находишься в иной вселенной.

Он замолчал, пытливо вглядываясь в меня, ожидая реакции на своё заявление. Я кивнул так же, как кивнул бы в ответ на какой-нибудь малозначительный доклад от адъютанта, и начал снова:

– Где моя одежда? Или мне придётся добыть её в бою? Как тут у вас заведено?

Кажется, ни старик, ни девушка не поняли, что я не шутил. Может быть, оно и к лучшему. Пусть пока не знают, что за чудовище призвали на свои головы.

– Пижама. – Нина Романовна, указав на стул рядом с кроватью, внезапно всхлипнула и, достав откуда-то платок, промокнула глаза. Что, у меня настолько грустная пижама?..

Я развернул белое подобие куртки с широкими рукавами, такие же широкие штаны. Ну, для начала – уже неплохо. Лучше, чем расхаживать голым, да к тому же – в женском обществе.

– Так кто вы такие и зачем мне нужны? – спросил я, натягивая пижамные штаны.

– Мы – твоя семья, – дрогнувшим голосом произнесла Нина Романовна. С непонятной надеждой посмотрела на меня.

А я мысленно повторил произнесенное ею слово.

Семья.

Это было… странно.

Своих родителей я не знал. Вырос в приюте, как многие мои ровесники, зачатые и рождённые по федеральной демографической программе. По достижении четырнадцати лет я должен был встать к производственному конвейеру или отправиться на сельскохозяйственные работы. Если бы мне повезло, к тридцати годам сумел бы накопить денег на первый взнос по ипотеке. Возможно, даже жениться… Но я никогда не ждал милостей от судьбы.

Я бежал из приюта, когда мне было десять. Год спустя присоединился к подпольщикам. В пятнадцать лет, после смерти командира, возглавил один из отрядов Сопротивления. А в двадцать два года получил прозвище Капитан Чейн.

– Что ж, рад познакомиться, – медленно произнес я. – Даже не знаю, как правильно по этикету в такой ситуации – представиться самому, или подождать, пока представитесь вы?